— Да, я понимаю, что ты хочешь сказать, — заметил Луций Котта. — В этом году я вошел в историю со своим законом о составе жюри. И если я когда-нибудь решусь выдвинуть свою кандидатуру на консула, думаю, что это будет уже спад.
— Я не думаю о спаде во всех отношениях! — засмеялся Цезарь.
— А что будут делать Помпей и Красс, когда год закончится? — спросил молодой Гай Котта. — Говорят, никто из них не хочет уезжать, чтобы управлять провинцией.
— Да, это так, — подтвердил Луций Котта. — Оба возвращаются к частной жизни. А почему бы нет? У обоих совсем недавно были крупные кампании — оба они так богаты, что им не надо набивать кошельки доходами от провинций. Они увенчали свое совместное консульство законами, чтобы оградить себя от подозрений в измене, и законами, предоставившими их ветеранам земли. На их месте я бы тоже не поехал управлять провинцией!
— На их месте тебе было бы очень неудобно, — возразил Цезарь. — Куда они могут отсюда поехать? Помпей говорит, что возвращается в свой любимый Пицен и больше никогда не переступит порог Сената. А у Красса только одно желание — заработать ту тысячу талантов, которую он потратил в этом году.
Он с удовольствием глубоко вдохнул.
— А я собираюсь в Дальнюю Испанию квестором при губернаторе, который, к счастью, мне нравится.
— Бывший зять Помпея — Гай Антистий Вет, — усмехнулся молодой Котта.
Цезарь ничего не сказал о своем самом заветном желании: уехать в Испанию прежде, чем умрет тетя Юлия.
Но этому не суждено было сбыться. В середине февраля, в ненастную ночь, его позвали в дом Юлии. Его мать уже несколько дней оставалась там.
Юлия была в сознании и все видела. Когда он вошел в комнату, взгляд ее немного посветлел.
— Я ждала тебя, — сказала она.
В груди стало больно от усилия сдержать чувства. Цезарь смог даже улыбнуться, целуя ее, потом сел на край кровати, как делал всегда.
— Ну вот я и пришел, — попробовал он шутить.
— Я хотела тебя видеть, — повторила она. Голос ее был сильным, слова звучали отчетливо.
— Ты видишь меня, тетя Юлия. Что я могу для тебя сделать?
— А что бы ты для меня сделал, Гай Юлий?
— Все, что хочешь, — искренне ответил он.
— О, это меня успокаивает. Это значит, что ты меня простишь.
— Простить тебя? — удивился он. — Ведь нечего прощать, абсолютно нечего!
— Простишь меня за то, что я не помешала Гаю Марию сделать тебя фламином Юпитера, — пояснила она.
— Тетя Юлия, никто не мог помешать Гаю Марию сделать то, что он решил! — воскликнул Цезарь. — Окрестности Рима усеяны могилами тех, кто пытался остановить его. Мне ни на мгновение не приходила в голову мысль обвинить тебя! И ты тоже не должна себя винить!
— Не буду, если ты не будешь.
— Я не виню тебя. Даю слово.
Юлия закрыла глаза, из-под век ее потекли слезы.
— Мой бедный сын, — прошептала она. — Ужасная судьба быть сыном великого человека… Надеюсь, у тебя не родится сыновей, потому что ты будешь очень великим.
Цезарь встретился со взглядом матери и вдруг увидел чуть заметный румянец — она ревновала!
Реакция была мгновенной и жестокой. Цезарь обнял Юлию, прижался к ее щеке.
— Тетя Юлия, — прошептал он, — что же я буду делать без твоих объятий и поцелуев?
«Вот! — говорил матери его взгляд. — Это она была источником объятий и поцелуев, когда я был маленьким, а не ты! Ты никогда меня не целовала, не прижимала к груди! Как я буду жить без тети Юлии?»
Но тетя Юлия не ответила и не открыла глаз, чтобы посмотреть на него. Она уже больше ничего не говорила и никуда не смотрела. И так и умерла в его объятиях несколько часов спустя.
Луций Декумий с сыновьями и Бургунд тоже находились там. Цезарь отослал мать с ними домой, а сам шел, пробираясь сквозь толпы и никого не замечая. Тетя Юлия умерла, и никто, кроме него и его семьи, не знает об этом. Жена Гая Мария умерла, и никто, кроме него и его семьи, не знает об этом. Эта мысль пришла к нему в тот момент, когда слезы готовы были хлынуть. Но он подавил их. Рим должен узнать о ее смерти!
— Похороны будут скромными, — сказала Аврелия, когда он вошел в ее квартиру уже на закате.
— О нет! — возразил Цезарь, необыкновенно высокий, полный света и мощи. — Похороны тети Юлии будут самыми грандиозными похоронами женщины со времени смерти Корнелии, матери Гракхов! И все маски предков будут продемонстрированы, включая маски Гая Мария и его сына.