Первая любовь, последнее помазание

— Что новенького?

Никогда не знаю ответ на этот вопрос. Пару секунд понапрягался и в результате сказал:

— Сам-то как, Чарли?

Он выбрался из-под машины. Солнце было с моей стороны улицы, прямо ему в глаза. Он прикрыл их рукой и сказал:

— Куда собрался?

Опять я не знал. Воскресенье, заняться нечем, жара…

— Никуда, — сказал я. — Пройтись.

Я перешел через дорогу и заглянул под капот, хотя ничего не смыслю в моторах. Чарли пожилой и разбирается в технике. Чинит машины всем жителям нашей улицы и их знакомым. Он обогнул автомобиль, держа в обеих руках тяжелый ящик с инструментами.

— Умерла, значит?

Он начал протирать ветошью гаечный ключ, чтобы не стоять без дела. Ведь знал, что умерла, но хотел от меня услышать.

— Да, — сказал я. — Умерла.

Он ждал продолжения. Я привалился к машине сбоку. Крыша прямо кипяток — не притронуться. Чарли надоело ждать.

— Ты видел ее последним…

— Я был на мосту. Видел, как она бежит вдоль канала.

— Ты видел, как она…

— Нет, как упала в него, не видел.

Чарли спрятал гаечный ключ обратно в яшик. Он приготовился снова лезть под машину, давая понять, что разговор окончен. Я все еще раздумывал, в какую сторону пойти. Уже почти из-под днища Чарли сказал:

— Вот ведь несчастье.

Я пошел налево, потому что все равно уже стоял туда лицом. Прошел несколько улиц, держась между живыми оградами из бирючин и запаркованными вдоль них раскаленными машинами. Всюду был одинаковый запах готовки. Одна и та же программа по радио из распахнутых окон. Я видел кошек и собак, но очень мало людей, и всегда издали. Я снял пиджак и перекинул его через руку. Хотелось быть возле деревьев и воды. В этой части Лондона нет ни одного парка, только парковки. И еще канал, бурый, петляющий мимо фабрик и свалки металлолома, — канал, в котором утонула маленькая Джейн. Я дошел до библиотеки. Знал, что закрыта, но хотел посидеть на ступенях у входа. Посидел в тенистом прямоугольнике, который на глазах уменьшался. Ветер налегал горячими порывами. Взвивал мусор у моих ног. Гнал по мостовой страницу из газеты «Дейли миррор». Потом вдруг стих, и я успел прочесть часть заголовка… «ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ…» Вокруг не было ни души. Я услышал треньканье фургончика с мороженым за углом и понял, что уже давно хочу пить. Это был отрывок фортепьянной сонаты Моцарта. Вдруг он оборвался на полуноте, будто кто-то двинул ногой по магнитофону. Я быстро пошел по улице, но, когда повернул за угол, фургончик уже исчез. Через минуту я снова его услышал, но вдалеке.

На обратном пути я никого не видел. Даже Чарли ушел домой, и машины, которую он ремонтировал, больше не было. Я налил себе воды из-под крана на кухне. Хотя где-то читал, что стакан воды из лондонского водопровода до тебя уже пять раз пили. Привкус был металлический. Сразу напомнил стол из нержавеющей стали, на котором лежала девочка, ее труп. Скорее всего, столы в морге тоже моют водой из-под крана. Ее родители ждали меня к семи. Эту встречу с ними придумшт не я, а один из полицейских — сержант, бравший у меня показания. Надо было не уступать, но он меня переубедил, испугал. Взял под локоть и не отпускал, пока я не согласился. Наверное, этому учат в школе для полицейских, чтобы дать им над нами власть. Он на меня насел у самого выхода и затащил в угол. Чтобы его стряхнуть, пришлось бы применить силу. Он говорил дружелюбно, энергично, хрипловатым шепотом.

— Ты последний, кто видел их девочку живой… — Он замешкался на последнем слове — И родители, пойми: конечно, они хотят с тобой встретиться.

Меня испугали его инсинуации (в чем бы они ни заключались), а пока он держал мой локоть, у него была власть. Oft слегка ужесточил хватку:

— Так я им передам, что ты будешь. Вы же почти соседи, если не ошибаюсь?

Кажется, я кивнул, отворачиваясь. Он улыбнулся и назвал время и место. И то хорошо — встреча, дело, чтоб не совсем уж пропащий день. Ближе к вечеру я решил принять ванну и одеться. Времени было вагон. Достал флакон одеколона, которым ни разу не пользовался, и чистую рубашку. Пока набиралась вода, разделся и рассмотрел себя в зеркало. Вид у меня подозрительный, знаю, потому что я человек без подбородка. Иначе с чего бы им вдруг меня подозревать в полицейском участке еще до того, как я сделан заявление. Я сообщил, что стоял на мосту и что видел с моста, как она бежит вдоль каната.

— Бывают же совпадения, а? — сказал сержант полиции. — Чтоб вы еще и на одной улице жили.