Безмолвная честь

— Мне больно думать, что придется оставить тебя здесь, детка. — Питер обнял ее и прижал к себе. Он опасался причинить Хироко неприятности, но разве бывают неприятности хуже тех, которые она испытывала сейчас? Здесь., в Танфоране, никто не следил за заключенными. Вокруг разместилось множество семей, стариков, днем по всему лагерю бегали дети. Питер выделялся из толпы своей , американской внешностью и ростом, но никто не проявлял интереса к его присутствию. — Как жаль, что я не могу увезти тебя с собой. — Он улыбнулся и бережно поцеловал Хироко, не желая касаться ее своими перепачканными руками.

— И мне бы хотелось, чтобы вы увезли меня отсюда, — грустно подтвердила она. Она сознавала, что в этот день они потеряли все, что имели, и что могли когда-нибудь, обрести. Она утратила свободу, и любой момент, проведенный с Питером, становился бесценным. Хироко задумалась, не совершила ли она глупость, говоря ему, что не хочет выходить замуж без согласия отца. Может, ей следовало уехать в другой штат вместе с Питером, как он просил, — туда, где они могли бы пожениться. Теперь было уже слишком поздно, но Хироко не переставала размышлять об этом, пока Питер ходил мыться вместе с Кеном и Таком, по дороге завернув в отвратительного вида открытые уборные. Со своего места Хироко не видела их, но знала, что они там. Сама Хироко, тетя Рэй и девочки посетили уборные раньше, по очереди, прикрывая друг друга одеялами.

Питер вернулся спустя несколько минут и сказал Хироко, что она должна поспать. Он пообещал, что придет на следующий день, ближе к полудню, — с утра ему приходилось вести занятия в университете. Но казалось, Питер был не в состоянии уехать, а Хироко не хотелось отпускать его.

Прошло еще полчаса, прежде чем они наконец расстались.

Хироко смотрела вслед уходящему Питеру, испытывая такое чувство, словно лишилась последнего из друзей.

— Попробуй заснуть, — предложил Так, протягивая Хироко одеяло и жалея, что она решилась приехать в Америку. Так или иначе, здесь ей придется многое выстрадать, иначе не может быть. Менять что-либо уже поздно, влюбленные, они жили во враждебном мире, который не окажет им никакой помощи, только постарается причинить боль.

Хироко свернулась на соломенном матрасе, укрывшись пальто и тонким, привезенным с собой одеялом, и задумалась о Питере, не зная, чем дальше обернется для них жизнь.

Глава 11

На следующий день они проснулись на рассвете по сигналу трубы и встали в очередь к одной из одиннадцати полевых кухонь. Они уже получили цветные опознавательные карточки.

Есть приходилось по очереди, и еда выглядела как угодно, только не аппетитно. Завтрак включал жидкую кашу, фрукты, яичный порошок и зачерствелые булочки — судя по твердости, их испекли еще на Новый год. Еду лишь с натяжкой можно было назвать съедобной, кормили в основном крупами. После завтрака, прогулявшись по лагерю, они увидели, что множество людей занимается тем же самым, что делали они предыдущей ночью, — убирают навоз, сидят на чемоданах, набивают мешки соломой, стараются отыскать в толпе знакомые лица. Здесь и вправду оказалось несколько знакомых — преподаватели, с которыми некогда работал Так, подруги Рэйко. Кен с облегчением обнаружил, что конюшня, отведенная семье Пегги, находится за углом. Встреча даже с малознакомыми людьми теперь многое Значила для них. Салли увидела двух девочек из своей прежней школы и пришла в восторг. А малышка Тами болтала со всеми подряд, быстро знакомясь с детьми.

Атмосфера решимости чувствовалась повсюду — люди пытались как можно лучше устроиться на новом месте, женщина в соседнем ряду конюшен уже разбивала садик.

— Надеюсь, так долго мы здесь не задержимся, — нервно заметила Рэйко. Они по-прежнему ничего не знали о предстоящем переселении, но Рэйко была невыносима мысль о том, чтобы посадить здесь что-нибудь, пустить корни. Речь шла лишь о выживании.

Днем она отправилась в лазарет, и результаты осмотра ее не порадовали. В лазарет уже попало немало больных — главным образом с болями в желудке и дизентерией. Две сестры сказали Рэйко, что с местной пищей надо быть поосторожнее: много испорченных продуктов, а вода слишком загрязнена. Возвращаясь к себе, Рэйко делилась новостью с остальными. На следующее утро она обещала помочь сестрам в лазарете.

К полудню пол в конюшне почти высох. Кен и Хироко застелили его соломой, а затем внесли внутрь матрасы и чемоданы. Несмотря на чистоту, в конюшне по-прежнему пахло лошадьми.