15  

«Ну вот, – подумала Регина, – в садике я была в средней группе. А тут – снова в младшей.» Она совсем уж собралась обидеться, но передумала.

– Давай «галочку» вызовем? – заговорщицким шепотом предложила Линда.

– А ты разве дороги не знаешь?

– Знаю. Но с «галочкой» интересней!

II

А потом была физкультура. Воспитатель дядя Руди со смешной фамилией Физрук всё время повторял: дети, не ленитесь! Наклоняться – до земли. Приседать – тоже до земли. Когда стали прыгать, Регина ждала, что Физрук скажет: «До неба!» Нет, промолчал. Приседания и наклоны Регина не любила, но честно старалась. Она ведь сама себе обещала, что будет учиться лучше всех. Интересно, физкультура – это тоже «учиться»? Надо спросить у кого-нибудь. Только не у дяди Руди, он строгий.

Лучше у дяди Фердинанда.

Наприседавшись, они бегали в лабиринте. Это было здорово. Если б еще похожий на кузнечика Лайош не толкался, пытаясь всех обогнать. Но у него не получалось: лабиринт был узкий, и Лайош только всем мешал. Наконец он нашел хитрый поворот и с криком: «Я первый!» – нырнул туда. В итоге дурачина Лайош выбрался из лабиринта последним. Потому что заблудился и долго кружил по коридорчикам.

Все запыхались и раскраснелись. Дядя Руди стал учить, как правильно дышать, чтоб не запыхиваться. Поначалу ни у кого не получалось, а когда стало чуточку получаться, в небе загудело. С присвистом.

– Всестихийник! – закричал маленький Карл.

Он и правда был маленький – ниже Регины. За это его дразнили «Карликом», и Карл обижался.

– Сюда летит!

– Садится!

Одна Регина ничего не кричала. Она сразу поняла, что это прилетел папа!

Оливковая капля рухнула с неба, стремительно увеличиваясь в размерах. На миг она зависла над площадкой перед воротами – и плавно, как пушинка, опустилась на приемное покрытие. Двигун всестихийника в последний раз свистнул – и умолк. Скользнула вверх, скрывшись в корпусе, пилотская дверь. И на землю легко спрыгнул молодцеватый офицер в парадной форме корвет-капитана ВКС Ларгитаса.

– Папа!

Регина сорвалась с места и, напрочь забыв, как правильно дышать, вихрем помчалась к воротам. Физрук, не препятствуя, проводил ее одобрительным взглядом. Мысленно он поставил девочке «отлично» по бегу на средние дистанции. А беречь дыхание со временем научится. Малышня загалдела, и преподаватель, глянув на часы, махнул группе рукой: свободны!

Да что там малышня! Рядом, словно сбросив плащи-невидимки, образовалась неразлучная парочка заклятых подруг: биологичка Дорис и математичка Вивиан. Две соперницы за мужские сердца. Рыжее пламя против иссиня-черного водопада. Буря и натиск против ленивой грации. И ни дня – друг без друга, над чем недоумевали все, включая интернатского психолога.

Теодор ван Фрассен перебросился парой слов с охранником, который вышел к нему из павильона. Охранник кивнул, будто встретил старого знакомого – и отступил в сторону. Вот тут бравый корвет-капитан взял и наплевал на честь мундира, достоинство офицера, строевой шаг и прочую дребедень. Сорвав с головы фуражку, он взмахнул ею, как птица – крылом, завопил на дикарский манер и на третьей космической скорости ринулся навстречу дочери.

Казалось, кое-кто сейчас сам пойдет на взлет не хуже всестихийника.

– Папа!

– Ри!

Подхватил, закружил, завертел! Регина визжала от восторга, пока папа не остановился. А там еще немножко повизжала, про запас. Прижалась к чисто выбритой, но всё равно чуточку колючей папиной щеке. Щека пахла одеколоном и… Космосом! А если бы кто-нибудь спросил девочку, как, по ее мнению, пахнет космос, она бы, не раздумывая, ответила: «Папой!»

– Да ты выросла тут без меня!

– Да! До неба!

– Как тебе в «Лебеде»? Нравится?

– Очень! У меня новая подруга, Линда! Мы с ней в одной комнате живем. Она веселая, и рисует лучше всех! Но я тоже научусь. Линда! Это мой папа!

Разумеется, Линда не заставила звать себя дважды.

– Здравствуйте…

– Привет, Линда! Я – папа Регины. Дядя Теодор, можно просто Тео.

– А я знаю! Вы капитан!

– Да ты всезнайка…

– А вы прямо из космоса прилетели?

– Прямым ходом! А знаете ли вы, девчонки, что я вам привез?

– Что?!

– А вот что!

Жестом записного фокусника капитан извлек из фуражки две открытки-голоролика. На одной «Громобой» входил в звездную систему, пересекая пояс астероидов. В лучах светила вокруг корабля, словно друзы хищных драгоценностей, сверкали острые обломки камней. Из-за края открытки выплывал бок планеты-гиганта, весь в охристых разводах. На другой, сколько хватало глаз, раскинулась лиловая туманность – разметанная давним взрывом, подсвеченная изнутри. Приглядевшись, на ее фоне можно было увидеть темный шарик – погасшую звезду-карлика.

  15  
×
×