Дитя Ойкумены

Подвиг? – спросила Линда.

Нет.

Хорошо, Ри. Я поделюсь. Давай-вперед.

IV

Имя: Кушал Сингх.

Возраст: тридцать восемь лет.

Место рождения: Пхальгуна, Раджастан, г. Джайкота.

Вероисповедание: «ученик».

Ей повезло: Святой Выбор не ставил химблокаду.

Сперва Регина думала выбрать врача. Но врач был занят Линдой. А Святой Выбор если и был чем занят, так своим лучевиком. Мысли его текли просто и незамысловато. Прикажет Нанак – буду стрелять. Взбунтуются мужчины – буду стрелять. Возникнет проблема – буду стрелять. «Стрелять» у маленького брамайна легко трансформировалось в целый ряд вариантов: «бить», «устрашать», «наводить порядок», «решать вопрос»… Даже «защищать». Но ассоциативная цепочка «защиты» тянулась не к заложникам, а к врачу Нанаку, который в свою очередь ассоциировался у Святого Выбора с сияющим понятием «гуру».

Регина не знала такого слова: гуру.

Ну и не надо.

Семья: «Львы Пхальгуны».

Участие в шести боевых акциях.

Трижды «упавший»: стриг волосы в целях конспирации.

Трижды «восставший»: был очищен наставником.

Нельзя есть в одиночестве.

Нельзя верить астрологам.

Ни о каком захвате речи не шло. Девочка кралась на цыпочках, анестезировав «двери» чужого рассудка. Маленький брамайн и не подозревал о присутствии незванного гостя. Сортируя ближайшие энграммы, Регина изо всех сил старалась не потревожить ничего лишнего. Даже здесь, на поверхности, отовсюду лезло много мусора. Это мешало поискам. Но воришке не следует наводить порядок в доме, куда он забрался с другой целью.

Иначе доубираешься до появления хозяев.

Как телепакту, Регине было бы гораздо проще транслировать свои мысли и образы, понуждать и командовать. Телепасс типа Клода Лешуа, «заточенный» под считывание, справился бы с задачей куда быстрее. Для Клода отыскать энграмму с координатами места, где террористы прячут заложников – раз плюнуть. Но Клода здесь нет. Клод на Ларгитасе, учится в юридической академии. А учитель Гюйс говорил, что не бывает менталов с чистой специализацией.

Природа не терпит идеала, смеялся он.

Эмпатка Линда слышит, если «громко думают». А Регина неплохо «читает», даже если ей легче «говорить». Сейчас она узнает, где их держат. Нужная энграмма наверняка лежит на поверхности. Вторичная память: срок хранения до трех-четырех лет. Первичная давно бы улетучилась; за третичной пришлось бы лезть на опасную глубину…

Еще шаг, и с девочки слетела «шелуха».

Не просить милостыню.

Не прислуживать.

Люблю острую бобовую похлебку.

Гуру Нанак зря возится с девчонкой.

Ее следовало бы убить в устрашение.

Нельзя осуждать действия гуру Нанака.

Холмы – волны земли. Серебро метелок ковыля – барашки на волнах. Струится, одуряюще пахнет зелень трав. Горячий воздух собирает ароматы в горсти. Сеет направо и налево. Роща олив – кривые уродцы замерли в пляске. Серые, битые сединой кроны. Выше – синее небо. Ниже – Святой Выбор.

Брамайн сидел под оливой.

Наигрывая на флейте, Регина танцевала вокруг него. Сужала круги, как коршун над добычей. Голый, мускулистый, в одной набедренной повязке, брамайн не шевелился. Глаза его были закрыты. Это правильно, уверяла мелодия. Так и надо. Отдыхай. Всё в порядке.

У ног брамайна стоял храм.

Крохотный, храм был вырезан из кости. Неведомый резчик потрудился на славу. Башенки, рельефы, шпили. Чудища на водостоках. В храме хранилось знание, за которым Регина пришла. Да-да, шептала флейта. О да, откликались холмы. Вне сомнений, соглашались оливы.

Да, молчал Святой Выбор.

Где-то далеко, за гранью холмов, огромный, до омерзения плотский врач ждал, пока каплечипы «Нейрама» выйдут через поры кожи великанши-Линды. Поры походили на кратеры. Вторичный эффект Вейса обычно не позволял Регине следить за происходящим в реальности. Врач, Линда – это, скорее всего, иллюзия. Судороги рассудка, дрожащего от напряжения. Искажения знакомых лиц – особенно Линды – отталкивали девочку. Страх наслаивался на страх. Но тратить силы на приведение ситуации в норму она не решилась.

Время там и здесь шло по-разному. Там – шло, здесь – неслось в танце. Учитель Гюйс однажды пытался объяснить «лебедятам» причины этого несоответствия, но скоро сдался. Десинхронизация реальности, заявил он, и ее отражения в сознании индивида – это слишком сложно для сопливых дебилов, а концепцию мнемо-релятивизма они будут изучать в старших классах. Или никогда, если не поумнеют.