Оптимисты

— Почему это случилось?

— Почему?

— Почему сейчас?

— Если коротко — не знаю. У некоторых пациентов бывает только один приступ, единственный эпизод заболевания, и все. У некоторых — болезнь хроническая. Клэр, похоже, промежуточный случай. Дело в том, что, если у человека имеется предрасположенность к болезни, всегда остается, пусть даже крошечный, риск рецидива. Даже после многих лет абсолютно здоровой жизни. Конечно, это очень несправедливо.

— А как долго ей придется здесь находиться?

— Трудно сказать, — поморщился врач, — Единственное, что я могу сказать: Клэр может здесь оставаться, сколько ей потребуется. Несколько недель наверняка. Месяц-два.

— Ее, кажется, тревожит, что дверь не запирается.

— Паулин говорила мне, что она беспокоилась. Думаю, это нужно также рассматривать как одно из параноидальных проявлений.

— Она никогда не любила вторжений в частную жизнь.

— Все наши сотрудники уважают частную жизнь на сто десять процентов.

Клем кивнул. Комнату врача украшали дорогие картины. Сельские виды. Портреты. Обнаженная натура. Красивое, выполненное акриловыми красками полотно, изображающее рыжеволосую девушку на муле, выплывшую, казалось, мгновение назад из густого тумана и рискующую вот-вот раствориться в нем опять.

— Отец жив и здоров, а мать умерла?..

— Двадцать семь лет назад.

— У кого-либо еще в семье было аналогичное заболевание?

— Насколько мне известно, нет.

— Последний раз она болела, когда жила в Париже?

— Да.

— Вы с ней тогда встречались?

— Только когда она вернулась домой.

— Молодые люди?

— Думаю, что были.

— Но вы их не знали?

— Одного или двух.

— А подруги?

— Не думаю, что она стала бы о них рассказывать. По крайней мере, не мне.

— По вашему мнению, ваши отношения с Клэр можно назвать доверительными?

— Она — моя сестра.

— Это еще ничего не значит.

— Мы выросли вместе.

— Какая у вас разница в возрасте?

— Пять лет.

— Старшая сестра, значит?

— Да.

— А от чего умерла ваша мать?

— От кровоизлияния в мозг.

— Должно быть, вам всем было это очень тяжело пережить. А как вела себя Клэр?

— Продолжала вести дела.

— Какие дела?

— Хозяйство. Готовилась к выпускным экзаменам. Старалась занять себя.

— Слезы? Истерики?

— У нас в семье это не принято.

— Не принято проявлять чувства открыто?

— Да.

— Но Клэр заботилась о вас?

— Да.

— Огромная ответственность для такой молодой девушки.

— Видимо, мы относились к ней, как к Норе.

— Вашей матери?

— Да.

— Умелой и сильной?

— Да.

— И все-таки, если позволите мне так выразиться, не выдерживают женщины. Мужчины — вы и ваш отец — сумели устоять.

— Нам было легче.

— Возможно, возможно. Насколько мне известно, у матери были проблемы со зрением?

— Глаукома.

— Глаукома?

— Ей никогда не хватало времени, чтобы заняться этим как следует. Когда она собралась, было уже поздно.

— Активная женщина?

— Всю жизнь.

— А в семье?

— Она была юристом. Активисткой. Вся жизнь в политике.

— Изменить мир к лучшему.

— Попытаться.

— А отец был… другим?

— Да.

— Менее напористым?

— Да.

— Слабее?

— У него свой характер.

— Безусловно, так и должно быть. Извиняюсь за допрос с пристрастием, Клемент.

— Еще что-нибудь?

Из гостиной доносился голос Фиак, осведомляющейся у кого-то о нем, закончил ли он беседу с врачом.

— Нам нужно обратно, — сказал Клем.

— Конечно, конечно, — Врач встал и пожал ему руку. — Очень приятно было с вами познакомиться. Теперь вы знаете, как нас найти.

— Да, спасибо.

— Если возникнут любые вопросы, звоните, — Он обошел стол и проводил Клема к двери, — Вы любите искусство?

— Вы имеете в виду картины?

Врач кивнул.

— Для меня это загадка. Настоящая загадка. Мощь за гранью разума.

Он потрепал Клема по руке и улыбнулся ему.

— До встречи, — попрощался он.

9

Квартира Клэр находилась на горе, неподалеку от станции. Вслед за Фиак Клем поднялся на четыре лестничных пролета и, остановившись позади, ждал, пока она доставала из кармана плаща ключи: длинный, от врезного замка, и маленький медный — от защелки. Внутри стоял теплый, сладковатый запах пыли, ковров и чего-то неуловимо природного, вроде сухофруктов или засохших цветов. Хотя он не был в квартире раньше — все эти годы их встречи неизменно происходили южнее, — он сразу узнал некоторые из ее старых вещей: репродукцию над телефоном, лампу в стиле ар-деко, стоящий в нише в конце коридора письменный стол. Более того, он узнал ее манеру располагать вещи — порядок, несколько изысканных предметов, выбранных со вкусом более тонким, более изощренным, чем его собственный.