Оптимисты

В гостинице Клем спал, пока не проснулся от собственного храпа. Нужно было еще как-то убить два часа. В доме напротив одиноко стоял пюпитр, и за письменным столом больше никого не было (возможно, мужчина просто заполнял налоговую декларацию или составлял список покупок). В ванной Клем побрился, потом, запрокинув назад голову, закапал глазные капли. В четверть пятого, устав расхаживать по комнате, он надел пиджак, сунул под мышку пластиковую папку и спустился в зеркальном лифте на первый этаж. Клем заставил себя идти медленно, как беспечный гуляка, единственной заботой которого является выбрать, в каком кафе выпить первый вечерний аперитив. Когда он добрался до улицы Святого Бонифация, было без десяти пять. Он устроился в кафе напротив открытой угловой двери «Марсианского пейзажа». Естественно, он не имел малейшего понятия, как выглядит Лоренсия Карамера, но решил, что ее, в ее состоянии, нетрудно будет узнать. И потом, с ней же должен быть Рузиндана? Она не обещала привести его, но иначе зачем эта встреча? Ему вдруг пришло в голову, что за всеми его переговорами с Лоренсией Карамерой, возможно, стоял Рузиндана. Выползет ли он нынче из своего укрытия? Либо эта встреча положит начало ряду бесполезных свиданий, во время которых ему придется столкнуться не с бургомистром городка Н***, а с хитросплетением отговорок, уловок, лживых историй, придуманных, чтобы сбивать его со следа, пока в нем не охладеет пыл к продолжению погони. В общем, не такая уж плохая стратегия.

В пять тридцать пять с проспекта Луизы на площадь повернул белый «мерседес», пересек ее, не остановившись, но через несколько минут возвратился и остановился около «Марсианского пейзажа». Задняя дверца открылась, показавшиеся из нее женщина и двое мужчин направились в кафе. Машина уехала. Клем подождал еще с полминуты, затем, оставив пригоршню мелочи рядом с пустой чашкой, пересек улицу. Через окно он видел, что они заняли столик у дальней стены, под огромным, в несколько квадратных футов, плакатом, изображающим марсианскую пустыню. Они сидели, как на собрании, все трое по одну сторону стола, спиной к стене: женщина слева, затем молодой человек в облегающей мышцы рубашке с короткими рукавами, а рядом с ним, наклонив голову и глядя на стол сквозь очки в черной оправе, сидел пожилой, изможденный человек с седой бородой.

— У вас есть пять минут, — сказал молодой человек; прищурившись и не мигая, он следил, как Клем приближался к столику, — Пять минут, говорите, что вам нужно, а потом убирайтесь и больше не возвращайтесь.

Клем опустился на стул напротив него и, садясь, почувствовал аромат какого-то пахнущего сладким ромом и специями туалетного средства — одеколона или тоника для волос, но не мог пока определить, от которого из мужчин шел этот запах. Он повернулся к пожилому человеку:

— Вы Сильвестр Рузиндана?

Медленно, словно движения причиняли ему боль, тот поднял голову.

— Я очень долго ждал встречи с вами, — Клем произносил десятки раз отрепетированные в тишине гостиничного номера слова, — Я даже побывал в вашем доме. Хотя другие добрались туда раньше.

Ответа не последовало, на лице человека не отразилось ни тревоги, ни вызова, ни стыда.

— Вашего дома больше нет, — сказал Клем. — Он разрушен.

Опять — ничего. Клем раскрыл папку и вытащил из нее напечатанные в Лондоне снимки. Когда он приближался к столу, сердце бешено колотилось, но сейчас он успокоился, был почти холоден, так что нотки гнева в голосе звучали почти искусственно.

— Эти фотографии я сделал в апреле, — сказал он, — В церкви в Н***. Думаю, вам не потребуется объяснять, что это.

Он бросил снимки перед ним. Рузиндана поднял пачку и начал их внимательно, неторопливо просматривать. На одном он задержался, словно хотел сказать что-то, но затем положил его в конец и перешел к следующему. К Клему подошла официантка.

— Спасибо, ничего, — сказал он, — ничего не нужно.

— Кем нужно быть, — прошипел молодой человек, когда официантка отошла от их столика, — чтобы делать такие снимки?

— Не знаю, — сказал Клем. Он увидел, что Лоренсия Карамера отвернулась и смотрела теперь в дальний угол кафе, — А вы не хотите взглянуть? — спросил он.

Она не обратила на него внимания. Он вновь перевел взгляд на Рузиндану.

— Есть свидетели, — сказал он, — свидетели, которые покажут, что вы возглавляли убийц. Подбадривали их, когда они устали убивать, приказали не оставить полупустой ни одной могилы. Люди, которые подтвердят, что вы раздавали оружие и улыбались.