Царица проклятых

Я привлек ее голову к своей и посмотрел вниз, но облака превратились в сплошную белую простыню. Однако в мыслях верующих передо мной возникло прекрасное видение внутреннего дворика, храма с мраморными арками и просторных комнат с расписанными стенами. Процессия направлялась к этому храму.

– Я хочу посмотреть!

Она не ответила, но и останавливать меня не стала. Я устремился вниз, паря в воздухе, как птица, но постепенно опускаясь, пока мы не оказались в самой гуще облаков. Она снова стала легкой как перышко.

Выбравшись из моря белизны, я увидел, что внизу поблескивает храм, казавшийся крошечной глиняной моделью, а за извилистыми стенами то тут, то там вздымается земля. От пылающих костров исходил зловонный запах горящих трупов. И к этому скоплению крыш и башен со всех сторон по опасным тропам стекались извилистые потоки мужчин и женщин.

– Скажи мне, кто там, внутри, мой принц, – попросила она. – Скажи, кто бог этого храма.

«Посмотри! Подойди поближе!» – старый трюк, но я тут же начал падать и закричал.

Она подхватила меня и помогла удержаться в воздухе.

– Осторожнее, мой принц.

Мне казалось, что сердце мое вот-вот разорвется.

– Нельзя покинуть тело, чтобы заглянуть в храм, и одновременно продолжать полет. Смотри глазами смертных.

Я все еще дрожал, ухватившись за нее.

– Если ты не успокоишься, я уроню тебя снова, – ласково сказала она. – Прикажи своему сердцу делать то, что ты хочешь.

Я вздохнул поглубже. От постоянного ветра у меня внезапно заболело все тело. А глаза снова так сильно жгло, что я ничего не видел. Но я постарался не обращать внимания на эти неудобства, как будто их вовсе не существует. Я крепко обхватил ее и начал спускаться, приказав себе двигаться медленнее. Только тогда я опять попытался заглянуть в мысли смертных и увидеть все их глазами.

Золоченые стены, остроконечные арки, каждая стена покрыта украшениями; запах ладана смешивается с запахом свежей крови. Неясно, мельком, я увидел и его, «бога этого храма».

– Вампир, – прошептал я. – Кровососущий дьявол. Он приманивает их к себе и устраивает бойню в свое удовольствие. Там все провоняло смертью.

– Значит, смертей будет еще больше, – прошептала она с нежным поцелуем. – Теперь – совсем быстро, так быстро, чтобы смертные глаза тебя не увидели. Неси нас во двор, к погребальному костру.

Я мог бы поклясться, что все произошло прежде, чем я принял решение; я просто представил себе то, о чем она говорила! И я рухнул рядом с грубой оштукатуренной стеной, прямо на жесткие камни. Я весь дрожал, голова кружилась, внутренности сдавило от боли. Мое тело стремилось опуститься еще ниже, сквозь твердые камни.

– Очень неуклюже, мой принц, – тихо сказала она. – Мы чуть было не врезались в стену.

– Я не понимаю в точности, что произошло.

– Ах, но дело именно в этом, – объяснила она, – в слове «точность». Дух подчиняется тебе быстро и всецело. Подумай получше. Опускаясь, не перестаешь ни видеть, ни слышать; это просто происходит быстрее, чем ты сознаешь. Ты понимаешь, что происходит, когда ты щелкаешь пальцами, – с точки зрения чистой механики? Нет, не понимаешь. Но сделать это можешь. Как и любой смертный ребенок.

Я кивнул. Принцип был мне ясен – все равно что ружье и прицел.

– Разница только в масштабах.

– И в самоотдаче, бесстрашной самоотдаче.

Я кивнул. По правде говоря, мне хотелось упасть на мягкую кровать и поспать. Я моргнул при виде ревущего огня, при виде чернеющих в пламени тел. Кого-то бросили в огонь еще живым – я заметил поднятую руку со скрюченными пальцами. Но потом и он умер. Бедный дьявол.

Она коснулась холодной рукой моей щеки, губ, разгладила спутавшиеся волосы и откинула их назад.

– У тебя ведь никогда не было учителя – да? – спросила она. – Магнус оставил тебя сиротой в ту же ночь, когда создал тебя. Отец и братья были глупцами. А мать ненавидела своих детей.

– Я всегда сам был своим учителем, – хладнокровно ответил я. – И должен признаться, я всегда был своим самым любимым учеником.

Она рассмеялась.

– Может быть, это был небольшой заговор, – продолжал я, – между учеником и учителем. Но, как ты правильно заметила, больше никого не было.

Она улыбалась мне. В ее глазах отражалось пламя, лицо светилось пугающей красотой.

– Подчинись и доверься мне, – сказала она, – и я научу тебя тому, о чем ты и не мечтал. Ты никогда не ведал битвы. Настоящей битвы. Ты никогда не ощущал чистоты правого дела.