Царица проклятых

– Хорошо, любовь моя, – сказала она. – Если пожелаешь, мы отправимся к твоим братьям и сестрам. К Мариусу. Но прежде позволь мне еще раз прижать тебя к сердцу. Видишь ли, я могу быть только такой, какая я есть, той, кого ты пробудил своими песнями, – вот я какая!

Я хотел спорить, хотел все отрицать, хотел снова вступить с ней в спор, который непременно оттолкнет нас друг от друга и причинит ей боль. Но глядя в ее глаза, я не находил нужных слов. И вдруг я понял, что произошло.

Я нашел способ остановить ее, я подобрал ключ, все это время он лежал прямо передо мной. Не ее любовь ко мне, но потребность во мне, потребность иметь хоть одного союзника в огромном мире, хоть одну родственную душу, сделанную их того же теста, что и она сама. Она считала, что может сделать меня таким, как она, но теперь поняла, что ошиблась.

– Да нет же, ты ошибаешься, – сказала она, и в ее глазах сверкнули слезы. – Ты просто молод и напуган. – Она улыбнулась. – Ты принадлежишь мне. И если придется, мой принц, я тебя уничтожу.

Я не произнес ни слова. Не мог. Я понял, что увидел, несмотря на то, что она не могла с этим смириться. За все эти века молчания она никогда не была одинока, никогда не страдала от полной изоляции. Все не так просто, дело не только в сидящем рядом Энкиле или в Мариусе, приносящем дары, все было глубже, бесконечно более важно, никогда она не вела войн разума с теми, кто ее окружал, в полном одиночестве!

По ее щекам катились слезы. Две ярко-алые полосы. Ее губы расслабились, брови мрачно сошлись на переносице, но просветленное выражение ни на миг не покинуло ее лица.

– Нет, Лестат, – повторила она. – Ты не прав. Но мы должны довести дело до конца. И если, ради того чтобы ты тесно прижался ко мне, им придется умереть – каждому из них! – пусть будет так. Она раскрыла объятия.

Я хотел увернуться, хотел ответить грубостью на ее угрозы, но она приближалась, а я не двигался с места.

Мы были здесь, рядом, – дул теплый карибский бриз, ее руки, гладили мою спину, пальцы, скользили по моим волосам... Вливающийся в меня нектар переполнял сердце. И наконец-то ее губы на моем горле... ее зубы стремительно пронзают мою плоть... Все так же, как тогда, давным-давно, в храме! Ее кровь смешивается с моей кровью. И оглушительно грохочет ее сердце. Да! Это был экстаз, но я все же не мог сдаться, не мог, и она это знала.

8

ИСТОРИЯ БЛИЗНЕЦОВ: ЗАКЛЮЧЕНИЕ

– Дворец оказался таким же, каким мы его запомнили, разве что, возможно, еще роскошнее благодаря награбленным в покоренных землях трофеям. Еще больше золотых тканей, еще более яркие картины, в два раза больше рабов, словно служивших простыми украшениями, их худые обнаженные тела были увешаны золотом и драгоценностями.

На сей раз нас поместили в царскую камеру с изящными стульями и столами, на которых стояли блюда с мясом и рыбой, пол был устлан красивым ковром.

Потом, на закате солнца, во дворце раздались приветственные возгласы в честь прибытия царя и царицы, весь двор вышел им поклониться, распевая гимны красоте их бледной кожи и мерцающих волос, а также телам, чудесным образом излечившимся после нападения заговорщиков. Эхо разносило эти хвалебные песнопения по всему дворцу.

Но по окончании этой небольшой церемонии нас препроводили в спальню коронованной пары, где впервые, при тусклом свете отставленных подальше ламп, мы своими глазами увидели произошедшую с ними перемену.

Перед нами были два бледных, но великолепных существа, в каждой детали походившие на тех, кого мы еще недавно видели здесь же. Но теперь от них исходило сверхъестественное сияние, их кожа уже не была кожей, а их разум перестал всецело оставаться их разумом. Но, как каждый из вас может себе представить, они были прекрасны. О да, прекрасны, словно луна сошла с небес и наделила их своим светом. В дорогих одеждах, они стояли среди ослепительной золотой мебели, и устремленные на нас глаза блестели, словно обсидианы. И тогда совершенно новым голосом, в котором, казалось, звучала музыка, царь заговорил.

«Хайман рассказал вам, что с нами стряслось, – начал он. – Вот перед вами двое благословенных великим чудом, ибо мы восторжествовали над смертью. Теперь мы стоим намного выше человеческих потребностей и ограниченности, мы видим и понимаем то, что ранее ускользало от нас».

Но с царицы моментально слетел показной блеск. Шипящим шепотом она произнесла: