Царица проклятых

– А теперь ты выберешь себе причины для оптимизма, – сказала она. – Как всегда. Ну же. Опиши мне западные города, где даже беднякам ежедневно раздают тарелки с мясом и овощами, и скажи, что голода больше нет. Что ж, твой ученик уже накормил меня этой кашкой – идиотскими глупостями, на которых испокон веков основывалось самодовольство богачей. Мир погряз в лишениях и хаосе, он не лучше, чем раньше, если не хуже.

– О нет, это не так, – твердо ответил он. – Мужчины и женщины способны учиться. Они постоянно меняются, причем к лучшему, расширяют свои горизонты и вместимость своих сердец. Ты несправедлива к ним, когда называешь эту эпоху самым кровавым веком в истории, ты не видишь света, который благодаря тьме сияет все ярче и ярче, ты не видишь эволюцию человеческой души!

Он поднялся со своего места, подошел к ней, заняв пустое кресло слева, между ней и Габриэль, и взял ее за руку.

Я испугался. Испугался, что она не позволит ему дотронуться до себя, но ей, видимо, понравился этот жест, она только улыбнулась.

– Ты права в том, что касается войн, – вновь заговорил он умоляющим тоном, пытаясь при этом сохранять достоинство. – Да, и я тоже слышал крики умирающих, все мы их слышим, даже сейчас мир ежедневно потрясают сообщения о вооруженных конфликтах. Но свет, о котором я говорю, – это протест против подобных кошмаров, отношения, немыслимые в прошлом. Это нетерпимость наделенных властью мыслящих мужчин и женщин, которые впервые в истории человеческой расы действительно хотят положить конец несправедливости в любом ее проявлении.

– Ты говоришь об интеллектуальном восприятии нескольких людей.

– Нет, – ответил он, – я говорю об изменении философии, я говорю об идеализме, из которого происходят подлинные реалии. Как ты не понимаешь, Акаша, пусть они несовершенны, но у них должно быть время, чтобы осуществить свои мечты!

– Я полностью с этим согласен! – раздался вдруг голос Луи.

У меня упало сердце. Он так уязвим! Если она обратит свой гнев на него... Но он продолжал в своей спокойной, изысканной манере:

– Это их мир, не наш. Без сомнения, мы потеряли на него право в тот момент, когда лишились смертной жизни. И мы не должны прерывать их борьбу. В противном случае мы похитим у них победу, которая стоила им слишком многого! Даже за последние сто лет они добились невероятных успехов, они исправили зло, которое человечество принимало как данность, они впервые разработали концепцию настоящей человеческой семьи.

– Меня трогает твоя искренность, – ответила она. – Я пощадила тебя только потому, что тебя любит Лестат. Теперь я вижу причину этой любви. Сколько мужества, должно быть, понадобилось, чтобы излить мне душу. Но при этом ты – самый хищный из собравшихся здесь бессмертных. Ты убиваешь безотносительно к возрасту, полу или воле к жизни.

– Так убей меня! – сказал он. – Мне бы этого даже хотелось. Но не уничтожай людей! Не вмешивайся. Даже если они убивают друг друга! Дай им время, чтобы воплотить в жизнь новые идеалы, дай городам Запада, пусть они и развращены, время, чтобы донести свои идеалы до страждущего, пришедшего в упадок мира.

– Время, – сказала Маарет. – Может быть, мы все просим именно об этом. Время. И ты в состоянии даровать нам его.

Наступила пауза.

Акаша больше не хотела смотреть на эту женщину, и слушать ее не хотела. Она выдернула свои пальцы из руки Мариуса, долго смотрела на Луи, но потом повернулась к Маарет, словно этого было не избежать, и ее лицо застыло и стало почти жестоким.

Но Маарет продолжала:

– В безмолвии ты веками медитировала над решением проблем. Что такое еще сотня лет? Конечно, ты не станешь спорить, что последний век превзошел все ожидания и что достигнутый в течение его технологический прогресс вполне мог бы дать пищу, кров и здоровье всем народам земли.

– В самом деле? – отвечала Акаша. Ее улыбку подогревала тлеющая в глубине ненависть. – Вот что дал миру технологический прогресс. Он дал миру ядовитый газ, взращенные в лабораториях болезни и бомбы, способные уничтожить всю планету. Он дал миру ядерные аварии, которые загрязняют пищу и воду на пространстве целых континентов. А армии занимаются своим делом с современной эффективностью. Аристократия целого народа, убитая в течение часа в заснеженном лесу, систематически уничтожаемая интеллигенция целой нации, включая всех, кто носит очки. В Судане есть обычай калечить женщин, чтобы порадовать их мужей, в Иране дети бегают под пулеметным огнем!