Герой должен быть один

Женщина прижимала к себе полузадохнувшуюся годовалую девочку.

– Астеропея! – крикнул кто-то из толпы. – Астеропея с дочкой! А Мегара где? Сгорела?!

Крикуну принялись объяснять, что Мегары в доме нет, еще с вечера ушла к матери и там заночевала – но все объяснения прервал грохот рухнувшей крыши.

И Амфитрион зажмурился, представив, как они все сейчас бредут в Аид: сероглазый Теримах, любимец Мегары, крепыш Деикоонт, трехлетний разбойник, очень похожий на Алкида, следом ковыляет впервые замолчавший Креонтиад, по обе стороны от которого неслышно движутся оба сына Ификла от Астеропеи…

И первым в этой сумрачной процессии почему-то шел он сам… нет, не он, а шестилетний Иолай, убитый дедом, посланным жить во второй раз.

Дети шли во мглу, подсвеченную багровыми сполохами.

Бывшие дети.

Тени.

…жертвы.

– Убийца! – прорезался отчаянный вопль, и очнувшийся Амфитрион стал оглядываться, пытаясь понять, что происходит.

Приведенная в чувство Астеропея – дочку уже успели забрать из ее окаменевших рук – просто упала на Алкида, сидевшего на земле и бессмысленно мотавшего головой, и ногтями вцепилась ему в лицо.

– Это он! – голосила истерзанная женщина, в которой невозможно было узнать прежнюю тихую и ласковую Астеропею. – Будь проклят, чудовище! Люди, я остановить его хотела – так разве ж его остановишь, быка бешеного!.. всех, всех убил, безумец проклятый, и костер зажег – люди, бейте его, бейте, во имя невинно погибших! Убийца! Мальчики, мальчики мои…

Все с тем же бессмысленным выражением на расцарапанном лице Алкид вдруг встал и медленно пошел к воротам. Люди расступались перед ним, с испугом глядя на могучие, бессильно повисшие руки, словно ожидая увидеть на них следы детской крови; люди сторонились безумца, шепчась о проклятии богов и неизбежном возмездии.

– Кого Зевс хочет покарать, того он лишает разума, – бросил кто-то совсем рядом с Амфитрионом.

– Зевс? – с сомнением переспросил молодой женский голос. – Скорее уж Гера-мачеха… ой, какая теперь разница! Горе, горе-то горькое…

Алкид вышел со двора, и никто не последовал за ним.

А к утру пропал и Ификл.

10

Погода стояла божественно мерзкая.

Зевс-Громовержец ворочался спросонья, пытаясь натянуть на себя латаное-перелатаное одеяло неба, насквозь промокшее еще за час до рассвета; время от времени налетали пронизывающие порывы ветра, раздраженно сметая листву с зябнущих деревьев, задирая одежду редких прохожих, завывая в пустынных переулках словно вымерших Фив.

Один раз ветер зачем-то свернул на окраину, с воем пронесся между холмами, надавав пощечин обиженно шуршащим кустам, – и замер в удивлении, забыв о врожденной ветрености и дурном настроении.

И то правда – ведь не каждый день встречаешь на пороге невесть откуда взявшейся хибары столь странную парочку: юношу в драной хламиде с капюшоном, из-под которой выглядывает край нарядного щегольского хитона, и угрюмого шестилетнего мальчишку, с головой завернувшегося в женский шерстяной пеплос (у матери отобрал, что ли?!) и сосредоточенно жующего лепешку с чесноком.

Перед юношей и мальчишкой стояли кувшин и два кубка.

Ветер принюхался, поморщившись (мешал запах чеснока), и с некоторым трудом определил, что в кувшине – вино. Причем, судя по силе аромата, не очень-то и разбавленное.

Затаив дыхание, ветер подкрался поближе и стал слушать.

– Кыш отсюда! – негромко сказал юноша в хламиде.

Ветер сделал вид, что не расслышал.

– Я кому сказал?! – прикрикнул юноша, плеснув вином в наветренную сторону. – Ты что, Эвр,^[41] думаешь, я тебя не узнал? А ну дуй подальше!

Эвр – а это был именно он – разочарованно вздохнул и полетел прочь.

Ну а поскольку вокруг, кроме ветра, больше никого не было, значит, и удивляться было теперь некому и нечему.

– …ну и что сказал Владыка? – Две жилистые мальчишеские руки высунулись из-под пеплоса и, отложив лепешку, с некоторым усилием приподняли высокий кувшин, украшенный затейливым орнаментом.

– И мне плесни-ка, – голос Гермия звучал скучно и отстраненно. – Владыка… для дяди тени язык развязать – легче легкого. А Галинтиада и без того болтливая. В общем, все догадки подтвердились.

– Про Гигантов?

– Про них. Павшие в Тартаре и впрямь породили новое племя – смертное, но неуязвимое для Семьи. Так что, Амфитрион, скоро жди переполоха. Большущего…

– Как скоро? – Вино, булькая, полилось в кубки.

---

41 Эвр – юго-восточный ветер, брат Зефира, Нота и Борея.