Герой должен быть один

– Может быть, я…

– Не может. Я знаю, что у тебя доброе сердце, Ификл, и допускаю, что ты кое-что смог бы выпросить у Аида для меня. Но я этого не хочу. Я хочу покоя и забвения.

Тень побледнела, и Ификл спешно протянул бывшему учителю наполовину опустевший ритон. На этот раз тень пила неторопливо, без жадности и удовольствия, как пьют горькое, но необходимое целебное снадобье.

– Благодарю, – Ифит-лучник отстранил ритон, на дне которого еще что-то оставалось, и Ификлу почудился легкий вздох.

Тень, призрак вздоха.

– А теперь слушай, – сказал тот, кто некогда звался Ифитом Ойхаллийским.

Антистрофа

– Ты знаешь от Алкида, как мы – младшие родичи Салмонеевых братьев – породили Гигантов. Но и для нас, и для ТЕХ само слово «Гиганты» казалось несмешной шуткой. Ведь это были дети, беспомощные, крикливые младенцы, в чем-то странные, в чем-то великие, в чем-то ущербные – но дети. НАШИ ДЕТИ. Я хорошо помню те дни, когда рожденные на Флеграх выжили; дни какого-то невозможного, нереального счастья, когда даже в глазах Сфено и Эвриалы исчезла чернота обреченности, которая была в них всегда, когда не стеснялся своих слез Хрисаор Золотой Лук, сын Медузы; а я, сын Авгия Филей, Подарг-троянец и Трехтелый Герион плясали сумасшедший, неистовый, божественный танец… я хорошо помню те дни.

Я помню их даже здесь, где не помню ничего.

Вскоре явились Одержимые. Нет, не такие, как мой отец, – рангом пониже. Вежливые, настойчивые и убедительные – о, они хорошо знали свое дело! Дети болели, их надо было лечить, кормить и нянчить. С этим согласились все. Но знал ли я или Молиона, как лечить и нянчить потомство древних Павших титанов? Знали ли сестры Горгоны и Герион, как обращаться с полулюдьми?!

Нет.

Мы этого не знали.

А люди, Одержимые Тартаром, утверждали, что знают. И мы им поверили. Зря! Зря!.. Если бы мы не захотели отдать своих детей этим тихим жрецам с липким голосом, если бы мы воспротивились… ведь на нас не было силы! Небо, одной Сфено хватило бы, чтобы десятки трупов легли под ноги разъяренной Горгоне! И лук мой был при мне, и доставало стрел в колчане – как же слепы оказались мы, дети Одержимых и потомки Павших!

Век себе не прощу… впрочем, теперь это лишь красивые слова.

Без детей сразу стало пусто. Многие из нас вернулись с Флегрейских полей домой, но и там мы не могли найти себе места, то и дело возвращаясь обратно к тем странным существам, к которым успели привязаться, даже полюбить – для них мы выглядели не менее странно, но привязанность оказалась обоюдной, – мы снова делили ложе, погружаясь в жуткое, болезненное наслаждение, на время дарующее забытье; очнувшись, мы вновь ощущали гнетущую пустоту существования, и глухая тоска гнала нас прочь – с тем, чтобы через некоторое время снова вернуть обратно.

Иногда нам – только людям! – разрешали увидеть детей. Дети не узнавали нас, они вообще от раза к разу становились все более необычными (мы успокаивали себя тем, что так и должно быть), и встречи эти были скорее в тягость… Но мы уже не могли удержаться, мы приходили снова и снова, пока не настал черный день.

Теперь-то я понимаю все! Чушь, что Гиганты – змееногие порождения Геи и Тартара, что их судьба – сразиться с Олимпийцами и победить или пасть. Судьбы нет! А если даже и есть – не важно. Одержимым нужны были именно дети, потому что дети ощущают жару и холод, хотят есть и пить, смеются и плачут, но они не знают разницы между людьми и богами. Дети – единственные смертные, для которых нет богов; дети – возможные убийцы богов. И теперь я думаю, что каждый полубог-герой в чем-то ребенок…

Одержимые с самого рождения подкармливали младенцев жертвами. Только в отличие от Геракла – первой, неудавшейся попытки – момент принесения жертвы новорожденному неизменно связывался с приятными для ребенка ощущениями: его кормили, переодевали в сухое, ласкали… Через некоторое время дети уже требовали жертвоприношений, намертво связав их с удовольствием.

Когда они немного подросли – они сами стали приносить себе жертвы.

Только жертвы их не были в полном смысле слова человеческими; хотя иногда для этого использовались похищенные из храмов жрецы Олимпийцев.

Жертвы Гигантов – боги! Или те, кто одного племени с богами: нимфы, дриады, сатиры, малые титаны… Гиганты не будут воевать с Олимпийцами, поскольку не умеют воевать и не знают, кто такие Олимпийцы. Гиганты будут их есть, пожирать, приносить в жертву самим себе! Боги для Гигантов – пища; так ребенок тянет в рот игрушку!