Осада, или Шахматы со смертью

— Вот оно что… Когда?

— Вчера, у мыса Кандор. Наша канонерка утром доставила это известие. Заметила его, когда вышла на разведку к мысу Рота. Там, в бухте, они стоят на якорях рядом — и «Марк», и фелюга, которая его захватила. Должно быть, слишком близко подошел к берегу, и француз выскочил ему навстречу.

Лолита ощущает, что Пепе Лобо глядит на нее очень озабоченно. Она пришла сюда после того, как все тщательно обдумала. Взвесила каждое слово и каждый жест. И ее наружное спокойствие дается ей большим усилием воли. Даже не усилием, а — насилием над собой. Очень трудно выдержать оценивающе-пытливый взгляд этих светлых глаз. И видеть перед собой эти полуоткрытые губы.

— Я вам очень сочувствую, — говорит Пепе Лобо. — В самом деле, неприятность очень серьезная.

— Это больше, чем неприятность. И мне нужно больше, нежели сочувствие.

Последовавшее за этим сказано не во внезапном порыве искренности. Лолита Пальма выложила все начистоту лишь потому, что знала — это единственный выход. Единственный способ справиться с тем, что свалилось на нее. И она рассказывает о драгоценном грузе меди, сахара, зерна, индиго в трюме «Марка Брута». И о двадцати тысячах песо, жизненно необходимых для спасения компании. Не говоря уж о стоимости самой бригантины и всего прочего, что есть на борту.

— Мне удалось выяснить, — заключает она, — что французы намерены были отогнать судно в Санлукар и там разгрузить его, но из-за шторма им пришлось пережидать в бухте Рота… Надо полагать, они снимутся с якоря, как только ветер переменится. Сейчас стоят на рейде: причал слишком мал.

Моряк, который слушал молча, слегка наклонившись к Лолите, сейчас выпрямляется. Снова глядит по сторонам, а потом — прямо на нее:

— Этот норд-вест может дуть еще и сутки, и двое… Почему бы не разгрузиться на рейде?

Лолита Пальма этого не знает. Может быть, не решаются — испанские и английские канонерки кружат вблизи. Но скорей всего, дело в том, что фелюга базируется на Санлукар, вот туда они и хотят отправить добычу. А везти груз по сухопутью опасаются — в окрестностях реки Саладо действуют отряды геррильеров.

— Вам интересно то, что я говорю, капитан?

Спрошено с легким раздражением. С искоркой гнева. Лолита заметила, что Лобо снова отвел глаза, словно бы не очень внимательно вслушиваясь в ее слова, и смотрит теперь, как в сумерках продолжают один за другим вспыхивать огни в воротах и в окнах лавок. Но вот он снова устремляет взгляд на нее:

— Вы искали меня, чтобы рассказать мне это?

Должно быть, с таким же недоверием смотрит он с мостика на море. Или на жизнь. Но теперь, думает Лолита, я должна решиться и выговорить…

— Нет. Я хочу, чтобы вы отбили «Марка Брута».

Она произносит это — все-таки решилась, все-таки выговорила — вполголоса. Потом, вздернув подбородок, смотрит на него немигающими глазами, очень пристально и напряженно. И надеется, что со стороны незаметно, что ее сердце то замирает, то начинает колотиться неровно и суматошно. Как глупо, думает она в смятении и едва ли не в панике, как глупо будет, если я сейчас грохнусь в обморок Да и флакончика с солями нет при мне.

— Это, я так понимаю, шутка, — говорит Пепе Лобо.

— Вы сами знаете, что нет.

На этот раз она не уверена, что голос не дрогнул, не выдал ее. Зеленые глаза, кажется, ощупывают ее лицо пядь за пядью, изучают, исследуют.

— И вы за этим сюда пришли?

Это — не вполне вопрос, и в словах капитана нет удивления. И Лолита Пальма не отвечает. Не находит в себе сил ответить. На несколько мгновений ее охватывает непривычное, почти болезненное изнеможение. Сердце стучит все так же сильно, но теперь — так редко и замедленно, что кажется, будто от удара до удара проходит не меньше минуты. Лолита знает: она дошла, докуда смогла. Знает это, без сомнения, и капитан: чуть поколебавшись, он дотягивается до ее левой руки, слегка, едва ощутимо прикасается к ней, словно приглашая пройтись немного. Сдвинуться с места, шевельнуться. И Лолита следует мягкому нажиму его пальцев. Послушно позволяет вести себя. Проходит рядом с ним несколько шагов, сама не зная, куда идет. И еще миг спустя слышит его голос:

— К Роте подобраться невозможно… Наверняка бросили якорь, как обычно на трех с половиной морских саженях: справа — скалы, слева — мыс. И все подходы простреливаются батареями с Гальины и Пунтильи насквозь.

Ну, хоть не расхохотался мне в лицо, думает Лолита с облегчением. Не стал смеяться и, вопреки ее опасениям, не сказал ничего неподходящего к случаю. Выразил сомнения серьезным и сдержанным тоном. Кажется, он в самом деле намерен объяснить, почему это неосуществимо. Почему ее просьба не может быть выполнена.