Московский клуб

— Только в качестве наблюдателя, — поспешно проговорил Монгол.

— Разумеется, — кивнул Тао. — Поверьте, лично к вам у меня нет никаких претензий. Вы только организовали встречу и не несете ответственности за то, чем она закончилась. Я бы хотел поговорить о человеке, который пришел последним.

— Вы следили за ходом переговоров через «балалайку»?

— Да.

— В таком случае вы все видели.

Прокопыч допил пиво и вопросительно посмотрел на китайца. Полковник снова кивнул, и старый бармен сходил за следующей порцией.

— Я видел, — согласился Тао, когда Прокопыч вернулся. — Но хотел бы узнать об этом человеке поподробнее.

— Прекрасно понимаю причины вашего любопытства.

Фраза была произнесена без издевки. Хозяин «Подпрограммы» не смеялся над неудачей китайцев, зато тонко намекнул, что пора поощрить его искренность.

Тао молча положил на стойку несколько купюр, в глазах хозяина зажегся веселый огонек.

— Что именно вы хотите знать?

— Как часто он появляется? Бывает ли в баре?

— Понятия не имею.

Тао удивленно поднял брови.

— Вы видели его лицо? — поспешил пояснить Монгол. — Я тоже не видел. Возможно, в настоящий момент этот человек пьет пиво рядом с нами. Кто знает? А на работе он всегда надевает наномаску и пользуется изменителем голоса.

— Что вы о нем знаете?

— Палач, — пожал плечами Прокопыч. — Чей-то палач. Не оставляет следов, идеальный чистильщик. Он появляется ниоткуда и уходит в никуда. Он тень.

— Тень мастера, — пробормотал полковник.

— Что? — не расслышал бармен.

— На кого он работает?

— В этот раз на Всадника. Вы ведь сами все слышали.

— А бывало, что он работал на других?

— Бывало. — Содержимое второй кружки уменьшилось наполовину. То ли Монгол нервничал, то ли испытывал жажду. — По крайней мере об одном случае я знаю точно: знакомый ломщик рискнул кинуть Ассоциацию, а этот человек нашел его и наказал.

Ассоциация? Всадник — менеджер Консорциума… Впрочем, нет ничего удивительного в том, что самые серьезные криминальные организации планеты обращаются к самому лучшему чистильщику.

— Можно его нанять?

— Не через меня.

— А если подумать? Что надо сделать, чтобы его встретить?

— Разозлите Всадника, — предложил Прокопыч. — Наступите ему на мозоль, и этот человек обязательно вас навестит. Не уверен, правда, что вы успеете задать ему вопросы.

Мысль здравая. Причем и первая, и вторая. Вряд ли хозяин «Подпрограммы» знал больше. Тао бросил на стол несколько монет — плата за пиво и, неожиданно вцепившись взглядом в глаза Монгола, спросил:

— Кто сдал встречу Всаднику? Вы?

— Может, и я. — Прокопыч выдержал взгляд китайца. — Может, кто-то из граверов. В этом Анклаве мало желающих злить Всадника. А вот помочь ему, в надежде на ответную услугу, согласятся многие.

— А злить Триаду можно?

— Вас тут не любят. Вы уж извините, говорю, как есть.

— Ничего страшного. Искренность — это то, чего я искал. — Полковник встал на ноги, отвернулся. — Благодарю за приятную беседу.

— Всегда пожалуйста.

Монгол дождался, пока Тао покинет бар, убрал со стойки кружки и прошел в заднюю комнату, в которой сидел на диване невысокий человек в наномаске.

— Я сказал ему все, что вы хотели.

— Очень хорошо, — бесстрастно произнес измененный прибором голос. — Я благодарен вам за эту маленькую услугу.

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

«КАНТОРА БРАТЬЕВ БОБРЫ»

ТИХИЙ ВЕЧЕР ПОСЛЕ БУРНОГО ДНЯ ПРИЛИЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК НЕ СТЕСНЯЕТСЯ НАПОМИНАТЬ О ДОЛГАХ

— Денежки, денежки, денежки… А что, ребята, вы не можете обойтись без наличных?

Тимоха угрюмо фыркнул, но промолчал, продолжая наблюдать, как толстенький мужичок в наномаске аккуратно укладывает пачки юаней в потрепанную сумку. Хоть неудачная операция и привела старшего Бобры в дурное расположение духа, ругаться с посланцем Всадника он не рисковал. Только этого не хватало.

— Карточками оно привычнее…

Когда-то, на заре Анклавов, корпорации искренне верили в то, что смогут перевести все расчеты в электронную форму, избавиться от монет и купюр, еще крепче привязать человека к «балалайке». Но затея не удалась. И не в последнюю очередь из-за того, что за тысячи лет человек слишком сроднился с деньгами, чтобы вот так сразу обменять приятный хруст купюр или тяжесть золота на безликие цифры в «балалайке». Деньги продолжали ходить по рукам, а наномаркеры и прочие ухищрения должны были препятствовать их перепроизводству.