Московский клуб

— Я взял кредит, — коротко ответил Роман.

— У кого?

Настало время Фадееву держать паузу. Пусть Роман и пребывал не в лучшем состоянии духа, но умения вести сложные переговоры он не потерял.

— Ты думаешь, я связался с китайцами?

— Я ничего не думаю, Роман, пока не думаю. Я должен выяснить. Но если ты скажешь, на чьи деньги покупаешь «МосТех», то всем станет проще. Ты знаешь правила: если законы не нарушены, информация останется в СБА.

— К сожалению, не могу, — развел руками Фадеев. — Именно такое условие поставили мои кредиторы.

— Тогда я открываю расследование.

— Это твой долг.

— Ты готов рискнуть?

— Мне нечего бояться.

— Хорошо, если так. — Шон потер подбородок. Посмотрел на каменное лицо Фадеева, крякнул и вдруг спросил: — Неужели игра стоит свеч?!

Тон, которым Макферсон произнес эти слова, не оставлял сомнений: спрашивал не высокопоставленный чиновник СБА, а человек, работающий в СБА. Спрашивал не по долгу службы, а потому что почувствовал, что ходит рядом с жирным, очень жирным куском. Шон хорошо знал Фадеева, но и Роман прекрасно изучил директора своей СБА, и понимал, что рано или поздно придется с ним договариваться. Похоже, время пришло.

— Стоит, — почти небрежно ответил Фадеев. — Разве тебя не ввели в курс дела?

— У СБА есть только самые общие сведения, — не стал скрывать Макферсон. — Мы знаем, что китайцы взломали Воронежский полигон «МосТех». А через некоторое время ты затеял покупку корпорации.

— Мне удалось получить копию того, что ломщики вытащили из базы полигона.

— Что там было? — тут же спросил Макферсон.

Роман с улыбкой покачал головой:

— Не так быстро, Шон, не так быстро.

Несколько мгновений мужчины молча смотрели друг на друга. Затем Фадеев раскурил новую сигару, свободно откинулся на спинку кресла и улыбнулся:

— Шон, насколько я знаю, в последние годы ты вкладывал свои сбережения в акции «Фадеев Групп».

— Ты чертовски хороший бизнесмен, Роман, у тебя сильная корпорация.

— Сейчас у тебя почти один процент.

— Намного меньше. У тебя бешено дорогая компания.

— Я могу довести твою долю до четырех процентов. У меня есть возможность изъять акции из владения одного мелкого держателя и передать тебе.

Несколько мгновений Макферсон ошарашенно смотрел на Фадеева. Заводя разговор, Шон надеялся, что Роман попытается его купить, но щедрость предложения стала для директора эдинбургской СБА неожиданностью. Весьма приятной неожиданностью.

— И ты скажешь, что нашли китайцы в Воронеже?

— Разумеется, — твердо проговорил Роман. — Ведь мы станем компаньонами.

Шон помолчал, не отрываясь от глаз Фадеева, после чего облизнул губы и выдавил:

— Что они нашли?

Вместо ответа Роман вытащил из внутреннего кармана пиджака микродиск и вставил его в компьютер.

— Атака, в принципе, не удалась. Ломщики скачали лишь несколько обрывочных файлов, после чего их накрыли безы. Я покажу тебе самый интересный.

Появившийся на мониторе человек был одет в рабочий комбинезон с эмблемой «МосТех» на спине. «Профессиональная съемка, — отметил про себя Макферсон. — Так снимают ход эксперимента». Человек в комбинезоне находился внутри большого ангара, рядом с вертолетом без опознавательных знаков. Произнеся несколько слов в камеру — «балалайка» Шона не переводила с русского, — человек осторожно извлек из контейнера испускающий голубоватое сияние цилиндр, вставил его в гнездо в боку вертолета, закрутил крышку и отошел в сторону. Техники выкатили машину из ангара, лопасти заработали, и вертолет плавно поднялся в небо.

— Что все это значит? — хрипло спросил Макферсон.

— Вертолет оснащен не обычными двигателями и не батареями Ллейтона, — негромко объяснил Фадеев. — Источником энергии является трубка, которую техник вставил в гнездо. Судя по остальным файлам, а там результаты некоторых экспериментов, одной такой палочки хватает на тридцать часов полета с полной нагрузкой. Стоимость чуть выше, чем у батарей Ллейтона.

— Но батареи позволяют вертолету находиться в воздухе всего полтора часа.

— Вот видишь, — прищурился Роман. — Теперь и ты все понял.

И выдохнул в Шона очередной клуб дыма. Макферсон закашлялся, у него заслезились глаза, запершило в горле, и Шон решительно не понимал, отчего? То ли от ароматного дыма, то ли от необычайной новости.