Носорог для Папы Римского

— Что?! — рявкает Лев своему наемнику, сидящему на другом конце, но тот не отвечает или же медлит с ответом.

Но вот, вместо ответа, он поворачивается и указывает на предмет, к которому недавно был прикован его собственный уклончивый взгляд: это кусочек дерева с лоскутком паруса, подпрыгивающий среди надоевшего до смерти водного пространства, которое Лев созерцает уже несколько часов. Лев смотрит туда, затем переводит взгляд на Руфо.

— Итак?

III. Плавание судна «Носса Сеньора да Ажуда» из порта Гоа в залив Бенин зимой 1515 и весной 1516 года

Появились еще пять клубов дыма и несколько мгновений повисели в воздухе, прежде чем их развеял восточный ветер. Через несколько секунд донеслись звуки, несколько мягких буханий, на таком расстоянии совершенно безобидных. Тревогу подняли, едва только рассвело. Отряд Идалькао был на марше на Гондалиме. Люди Трухильо отошли через реку к форту Сан-Паулу у Бенастерима. Брод, над которым он стоял, пока еще удавалось удерживать. Позже возникли панические слухи об эскадроне, разумеется, ложные, а затем на противоположном берегу Мандови появились канониры, но в двух или трех тысячах шагов^[53] выше по течению от порта. Люди, размещенные на островах Чорао и Дивади, оставались на своих постах, и сам Гоа был в безопасности. Этого нельзя было утверждать о речном фарватере, проходившем едва ли не в двух сотнях шагов от берега, прямо под пушками. Канонада служила предостережением. Затем нахлынул порыв ветра, и паруса вздыбились, как если бы по ним ударили ветряным кулаком, после чего послышалось глухое потрескивание парусины, когда они снова опали в полном бессилии. Двое людей на причале и все матросы на переполненной палубе быстро посмотрели наверх.

— Так продолжаться не может, — пробормотал Тейшейра. — Этот ветер выдохнется, и мы проторчим здесь до святого Мартина.

Но секундой позже ветер поднялся снова, и работы на борту корабля возобновились. Это был неф в две сотни тонн, бочкообразный, с высокими баком и ютом. Однажды он уже совершил carreira ^[54], но бимсы его оставались прочными, а штифты — тугими, так уверял герцог. Ящики, тюки, упаковочные клети и бочки теснились на всех трех палубах и даже высовывались с бортов, где их найтовили к доскам, которые затем приколачивали гвоздями к бархоуту. Два баркаса удерживались на парусиновых стропах, подвязанных позади якорных цепей. В трюме под палубой уже размещался истинный груз «Ажуды». Пока паруса распускались, а лини свертывались в бухты и укладывались, матросам приходилось карабкаться через разнообразные препятствия. Работали они вроде бы споро, почти молча и по большей части обходясь без приказов. Все были туземцами, в основном — «канари» (как португальцы прозвали индийцев). Они держались поближе друг к другу, как на берегу, так и на борту. И тогда у Тейшейры возникла мысль, как это было уже несколько раз, то ли увлекательное рассуждение, то ли вопрос: так ли необходим тот, кого они ждали?

— Где же он? — пробормотал он, обращаясь главным образом к самому себе. Товарищ его не отозвался.

Он отвернулся от корабля, устремив взгляд вдоль причала, на котором они стояли, вниз по реке, мимо суматохи, царившей на верфи, в сторону соляных залежей, где небольшие конические кучки кристаллов, казалось, излучали собственный, режущий глаза свет. Солнечный свет, игравший на воде, тоже был слишком сильным, подрагивающим и пульсирующим. Здесь все было чрезмерным. Он никак не мог понять ни этой местности, ни населявших ее людей.

Тот, кто стоял с ним рядом, пожал плечами.

— Чтобы отплыть, нам требуется еще полсажени глубины. По крайней мере еще один час. Прилив должен усилиться.

Он поднял руку, чтобы ветер обдул пот с его ладони.

Такой ветер для этого времени года был необычен. Он увлечет корабль вдоль по реке, пронесет поверх отмели и доставит в открытое море, если только продержится, а также если канониров Идалькао этот их прорыв застанет врасплох… И если дон Франсишку когда-нибудь вспомнит, что корабль отплывает сегодня, подумал Тейшейра.

Затем послышались какие-то крики, и в городе, раскинувшемся позади, раздались три выстрела. Горячие головы, подумал он. Люди Идалькао не могли оказаться на острове. Истрепанные нервы, не более того. Казалось, никогда не будет конца этим атакам, совершаемым с единственной целью — выдрать из них душу, подобно тому, как зной, лихорадки да густой от испарений воздух обгладывали плоть с их костей. Он видел, как в людях, находившихся здесь, укоренялись либо глубокая безнадежность, либо аппетит, сам себя пожиравший и все же не находивший себе пищи, этакий неутолимый голод. То были различные виды пустоты, и герцог умело пользовался ими — или каким-то образом заполнял. Без него люди здесь были не более чем жертвами кораблекрушения, у которых осталась одна мысль: надо за что-то цепляться, иначе от страха утонешь. С ним они были пионерами, первооткрывателями, расширявшими владения короны дона Маноло… Дух Альфонсо был и течением под ними, и попутным ветром, и компасом, указывающим вперед. Но сам он человеком Альфонсо не был. Вы окажетесь в одиночестве, но не будете одиноки. Слова дона Фернана де Переша. Я буду помогать из Айямонте.

---

53 Шаг — здесь: мера длины (около пяти футов).

54 Плавание (с доставкой груза) (порт.).