Трава поет

Приехав домой, Мэри бросила брошюру на стол и пошла разбирать покупки. Вернувшись, она обнаружила, что Дик полностью поглощен чтением. Когда Мэри обратилась к нему, он ее даже не услышал. Она успела к подобному привыкнуть: иногда за всю трапезу Дик не произносил ни слова, не обращая внимания на то, что он отправляет в рот. Порой, нахмурившись от снедавших его тревог, раздумывая над какой-то проблемой, он откладывал вилку и нож, прежде чем тарелка успевала опустеть. Мэри научилась не беспокоить мужа в такие моменты. Она находила прибежище в собственных мыслях или же впадала в привычное состояние прострации. Порой за несколько дней они обменивались лишь парой слов.

После ужина вместо того, чтобы, как всегда, около восьми отправиться спать, Дик уселся за стол под слегка покачивавшейся лампой, источавшей запах парафина, и стал что-то подсчитывать на клочке бумаги. Мэри сидела и смотрела на него, скрестив руки на груди. Теперь эта поза была для нее обычной, казалось, она постоянно ждала некоего события, которое побудило бы ее к действию. Примерно через час Дик оттолкнул от себя расчеты и весело, по-мальчишески подтянул штаны. Такого она прежде за ним не замечала.

— Что ты скажешь насчет разведения пчел, Мэри?

— Я о них ничего не знаю. Но, по-моему, не такая уж плохая мысль.

— Завтра же поеду к Чарли. Он как-то рассказывал, что его шурин держал пчел в Трансваале, — энергичным голосом произнес Дик. Казалось, у него началась новая жизнь.

— Но ведь книга написана применительно к Англии, — Мэри с сомнением показала на обложку. Она подозревала, что у Дика нет никаких оснований строить планы по разведению пчел.

Несмотря на это, следующим же утром после завтрака Дик отправился к Чарли Слэттеру. Вернулся он хмурый, с упрямым выражением лица, но при этом весело насвистывая. Услышав свист, Мэри была потрясена, уж слишком знаком был ей этот звук. Это было его любимой уловкой: всякий раз, когда она выходила из себя и набрасывалась на мужа, скажем, из-за несвоевременного подвоза воды, Дик, словно маленький мальчик, засовывал руки в карманы и начинал весело насвистывать. Всякий раз при виде подобного его поведения Мэри буквально сходила с ума от ярости, поскольку муж не смел ей прекословить и постоять за себя.

— Что сказал тебе Слэттер? — спросила она.

— Да попытался меня отговорить. Хотя если у его шурина ничего не получилось, это еще не значит, что не получится и у меня.

Он пошел к ферме, бессознательно направляясь к посадкам деревьев. Это были сто акров чуть ли не самой лучшей земли во всем хозяйстве, на которых он высадил молодые камедные деревца. Именно это и вызывало такое раздражение у Чарли Слэттера, быть может, потому, что он, сам того не желая признать, испытывал чувство вины, что ни разу не отдал земле того, что из нее извлек.

Дик часто стоял на краю поля, наблюдая за тем, как ветер, играя в кронах сверкающих на солнце деревьев, весь день трясет и сгибает их. Он посадил деревья, подчинившись неожиданному порыву, но на самом деле они являлись воплощением его мечтаний. Задолго до того, как он занялся сельским хозяйством, некая горнодобывающая компания вырубила здесь все деревья, не оставив ничего, кроме зарослей кустарников и покрытых травой полей. Потом деревья снова потянулись вверх, однако на всех трех тысячах акров виднелась лишь чахлая, молодая поросль: коротенькие безобразные ветки, торчащие из искалеченных стволов. На ферме не осталось ни одного нормального дерева. Засадить сотню акров хорошими деревьями, которым предстояло вырасти стройными, красивыми гигантами, было не таким уж и сложным делом, однако это было своего рода маленькое воздаяние, и этот участок стал самым любимым местом Дика на всей ферме. Когда его охватывало особенно сильное беспокойство, или же он ссорился с Мэри, или же хотел хорошенько о чем-то подумать, он смотрел на деревья или ходил среди слегка покачивающихся ветвей, на которых монетками поблескивали маленькие гладкие листья. В тот день он размышлял о пчелах довольно долго, пока наконец не спохватился, что и вовсе сегодня не трудился, после чего, тяжело вздохнув, побрел из рощи к работникам.

За обедом супруги не проронили ни слова. Все мысли Дика были обращены к пчелам. Наконец он пояснил сомневающейся Мэри, что, согласно его прикидкам, они смогут зарабатывать до двухсот фунтов в год. Эти слова потрясли ее до глубины души: она-то полагала, что Дик собирается поставить всего каких-то пару ульев, а разведение пчел станет лишь прибыльным хобби. Впрочем, спорить с ним не имело смысла, против цифр не попрешь, а его подсчеты являлись неопровержимым доказательством того, что эти двести фунтов уже фактически лежали у них в кармане. Да и что Мэри могла сказать? Она в этом деле не имела никакого опыта, хотя внутренний голос и подсказывал ей, что на разведение пчел лучше не рассчитывать.