Дэмономания

Ужас какой, не то подумал, не то выдохнул Пирс; бойкие метафоры переполняли его и мешали соображать. На другой странице:

лишения их статуса «неприбыльных», «благотворительных» или «религиозных», а следовательно, и налоговых льгот, которыми они обладают наравне с подлинными церквями, они начали оказывать сопротивление. Агенты налоговой службы, явившиеся произвести выемку отчетов, были выдворены вооруженными членами секты. В Индиане, на родине эксепционалистской/целительской секты «Пауэрхаус», в офис шерифа стекались слухи о незаконном хранении оружия в ее Всемирном центре и о тренинге по выживанию «Последние дни»; в связи с чем представители прокуратуры направили соответствующий ордер и ныне ведут тяжбу с юристами «Пауэрхауса».

Нет-нет-нет. Пирс захлопнул эту дрянь и запихнул на место. В этой атмосфере и в это время невозможно узнать хоть что-нибудь в точности о таких делах; он мог вообразить цепь событий, доносов и слухов, на основе которых и были написаны эти строки, мог представить фобии, которыми они пронизаны, — но не реальность, встающую со страниц. Не может такого быть.

Он вернулся под белесое небо. Может, наведаться к Бо, посоветоваться. Как он слышал, Бо жил в довольно-таки странном доме вместе с (вернее, над, в своей квартире) молодыми и не очень женщинами, причем некоторые из них успели обзавестись детьми, а некоторые (ненадолго) и мужчинами; дом этот, по всему судя, тоже был сектой, но если так, то хилой, потому что народ там все время менялся. Пирс полагал, что ближе к истине было бы сравнение с древнеирландским монастырем, где в каменных хижинах, вдали от мира, собирались жизнерадостные аскеты обоего пола, — а Бо пребывал на посту снисходительного епископа. Так что есть секты и секты.

Но когда он подошел к большому трехэтажному дому Бо, где на пустынном дворике играли чумазые дети, а на крылечке отрешенно сидела бомжеватая женщина, его вдруг охватило неведомое прежде чувство робости и страха. Он помахал рукой и прошел мимо.

Тем временем Бо, Сэм Мучо и еще двое детей играли в «змеи и лестницы» ^{304} на игровой доске, которая едва не разваливалась в местах сгибов. Фишками служили изломанные шахматные фигурки из набора, который Бо приобрел на домашней распродаже; все знали свои фишки, но Бо следил, чтобы они не перепутались, потому что, как он объяснял, они еще только учатся играть (в смысле, фигурки) и могут ошибиться. Сэм двигала высокую королеву; Бо — белого слона. Спуски по желобам нравились Сэм не меньше, чем подъемы по лестницам, и она огорчалась, когда мимо них проскакивала, а Бо над ней посмеивался.

— Если иногда не спускаться вниз, игра скоро закончится, — сказала она.

— Правильно, — отвечал Бо. — Не спустившись, не поднимешься.

Белый конь как раз закувыркался по длиннейшему спуску ^{305} , когда дверь открылась, и вошел Майк Мучо.

— Папа, папа!

— Привет, Майк, — сказал Бо и бросил взгляд на кухонные часы. — Ты должен был прийти только в полдень.

— А у нас большие планы, — сказал Майк, не глядя на Бо, а улыбаясь Сэм.

— Ладно, — произнес Бо, вставая с пола. — Но она выигрывает. — Он дотронулся до кудряшек Сэм. — Нравится тебе это или нет.

Глава девятая

— Счастье, счастье, счастье, — говорила Роз Райдер. — Такое счастье. Пирс, иногда я прямо…

Утренний свет заливал комнату, а Роз еще не вставала с разворошенной постели; Пирс стоял в дверях, одетый в пальто, с пакетом свежей сдобы из «Дырки от пончика»: первый час пища богов, а потом уже что-то несъедобное.

— Выглядишь ты счастливой, — сказал он.

Так и было. Когда она рассказывала, как у нее все расчудесно складывается, и занятия, и квартира, и новая жизнь, глаза ее словно оттаивали наконец и сияли мягким влажным блеском. «Сказочно, чудесно», — говорила она; а ему слышались голоса нарков (он сам был из таких), которые в подобных выражениях отзывались о концерте, фильме или уличном действе, хотя их восторги и ухмылки на деле относились к тому, что они чувствовали во время разговора. Кайф.

Что за чернота сгустилась в его груди да и на лице, судя по всему? Роз улыбалась ему и для него, смеялась весело, заправляя его давно не стриженные лохмы за уши.

— Вот, — сказала она. — Пирс, я ведь по тебе скучала. То есть мне этого всего не хватало. В городе нет такой красоты. Ой, смотри, смотри: цапля.

---