Обаятельная Вера

– Бросите студентов на произвол судьбы?

– Какие теперь студенты?! – не унималась она. – Вы меня унизили при всех, оскорбили!

Она села за стол и закрыла руками лицо.

– То есть, – Вера не понимала своей жестокости, но и не могла остановиться, – я ошиблась и квартира вам не нужна?

Повисла долгая пауза.

– Нужна! – наконец выплюнула она.

– Тогда договорились.

Заявление Варвара Тихоновна написала в тот же день и на работе больше не появлялась. Вера выбрала время, сходила к нотариусу и оформила дарственную. В принципе получалось все справедливо: Саше с семьей квартира была действительно нужнее, чем ей. Только было обидно: хоть кто-то из них хотя бы раз попробовал поговорить?! Новые родственники оказались о Вере слишком дурного мнения. А ведь она, кажется, повода не давала.

Печально было и то, что она не сможет больше видеть любимых племяшек: вряд ли после публичного скандала на кафедре Варвара Тихоновна разрешит Саше общаться с сестрой. Но ничего, как-нибудь: все равно ведь скоро уже уезжать.

На освободившееся место на кафедре Вера за несколько дней восстановила Тамару Львовну: благо никому из администрации уже не было до этого дела. Бывшая заведующая была рада – измучилась в четырех стенах со своим философом-мужем.

Работа всегда была ее домом. И не вторым, как принято говорить, а единственным. Куда же ей отсюда идти?

Глава 7

Время до мая пробежало стремительно. По правде сказать, Виктор внес в его быстротечность немалую лепту.

Несмотря на то, что он узнал от Веры о Маркове и ее планах уехать, общение не прекратилась. Они часто встречались, ездили за город, делились друг с другом переживаниями, говорили. Им было легко и весело вместе. Одни словесные перепалки, в которых Виктор заслуженно выходил победителем, чего стоили! Приятное дружеское общение.

Виктор был деликатен и больше не позволял себе ни вольных слов, ни непристойных действий. Глядя на него во время прогулок, Вера уже готова была поверить в то, что «непорочные порнографы» существуют на самом деле.

Правда, было у нее одно подозрение относительно интереса Виктора к ее скромной персоне. Вере теперь казалось, что никто в этом мире не способен ничего делать без тайного умысла и личной выгоды.

Весной стало известно, что Веру переводят в состав кафедры зарубежной литературы объединенного университета. А значит, с профессором Кацем она окажется в одном коллективе. Прежнего заведующего кафедрой отправляют на пенсию, и Виктор вполне мог претендовать на эту должность. По каким-то неведомым Вере причинам, ему, видимо, требовалась поддержка. Как знать, может быть, он захочет, чтобы Вера представила его Зульфии Ильдусовне или что-то еще...

В целом история повторялась. Мужчины все одинаковы: карьеристы.

В общем, ее отношение к Виктору было исключительно дружеским и лишенным всяких иллюзий.

Дрогнуло ее сердце только однажды, хотя Кац об этом так и не узнал: Вера добралась-таки до его книг. Вычислила «западных авторов» порнографии, писавших в едином стиле, и поняла, что принадлежат они перу Виктора Каца. Когда Вера похвасталась перед порнографом списком предполагаемых псевдонимов, под которыми он издается, Виктор от изумления вытаращил глаза: она отыскала все до последнего! И не ошиблась ни разу.

Кац и вправду оказался талантлив! Книги, несмотря на специфический жанр, читались на одном дыхании, и к ним вполне можно было относиться как к литературе. Там был увлекательный сюжет, ловко созданные характеры, виртуозный язык. А как мастерски он писал интимные сцены! Изобразить человеческие страсти красиво умеют немногие: часто даже именитые авторы скатываются в пошлость. Но Виктор, несмотря на предельную откровенность, писал чувственно и легко.

Скупив и прочитав все романы профессора-порнографа, Вера спрятали их на самую дальнюю полку своей библиотеки.

Назначение Зульфии Ильдусовны на должность ректора произошло в апреле. Девушка к тому времени уже стала профессором! Не известно, что именно предпринял Абсолямов, но диссертацию зачли как докторскую. И звание присвоили в считаные недели! Вера не уставала дивиться на вседозволенность в системе образования нового времени.

Те, кто успел столкнуться с госпожой Абсолямовой по работе, пребывали в состоянии шока. Камиль Шабанович, с их слов, был ягненком по сравнению с «этой стервой». Иначе ее уже и не называли.

Поначалу Вера пыталась слабо возражать, памятуя о тяжелой психологической травме, перенесенной Зулей в детстве, а потом махнула рукой: откуда ей, в сущности, знать? Однажды она уже ошиблась насчет своей аспирантки, приняв за глупую Барби. Могла чего-то не понимать и теперь. В наши дни предостаточно людей-перевертышей, сущность которых нельзя разглядеть ни с первого, ни со второго взгляда.