Игрок

Ярко освещенный морской лайнер громко загудел и выпустил фейерверк, когда в километре над ним прошел «Фактор сдерживания», тоже отсалютовавший с помощью эффекторов. «Фактор» соорудил искусственное сияние, сопровождаемое ревом: подвижные сполохи света в чистом, прозрачном воздухе над собой. Оба корабля затем исчезли во мраке.

Возвращение прошло без всяких событий. Гурдже сказал, что хочет на всем обратном пути спать, — ему был нужен сон, отдых, забвение. Корабль настоял, чтобы Гурдже сначала все обдумал, хотя оборудование для сна было готово. Десять дней спустя корабль смилостивился, и человек, который мрачнел с каждым днем, с благодарностью погрузился в сон без сновидений в условиях пониженного метаболизма.

За эти десять дней Гурдже не сыграл ни одну игру, не произнес и десятка слов, даже не утруждал себя одеванием — большую часть времени он сидел на одном месте, уставившись в стену. Автономник согласился с тем, что погрузить Гурдже в сон — это, пожалуй, самое милосердное, что можно для него сделать.

Они пересекли Малую туманность и встретились с ВСК класса «Предел» «Хватит тонкостей», который возвращался в основную галактику. На обратный путь ушло больше времени, но и спешки особой теперь не было. «Фактор» оставил ВСК вблизи верхних пределов галактического лимба и устремился вниз, минуя звезды, пылевые поля и туманности, где мигрировал водород и образовывались солнца. В не-пространстве, где двигался корабль, Дыры были столбами энергии, протянувшимися от материи до Сетки.

Машина медленно вывела человека из сна за два дня до возвращения домой.

Он сидел, не двигаясь и уставясь в стену. Он не играл ни в какие игры, не интересовался новостями, даже почту не просматривал. По просьбе человека корабль не стал оповещать его друзей, только послал эхосигнал, запрашивая разрешение на подход у Узла Чиарка.

«Фактор» опустился на несколько сот метров и полетел вдоль берега фьорда, тихо проскользнув между заснеженными горами; в его хищном корпусе, когда он летел над темной, спокойной водой, слабо отражался серо-голубой свет. Несколько людей в яхтах или близлежащих домах увидели большой корабль, тихо пролетающий мимо, проводили его взглядом, а он тем временем маневрировал между берегами, водой и рваными облаками.

Икрох был темен, без единого огонька. Его накрыла тень бесшумного корабля, трехсотпятидесятиметровый корпус которого завис над домом.

Гурдже в последний раз окинул взглядом каюту, в которой спал — неспокойно — последние две корабельные ночи, потом медленно пошел по коридору в блистер модуля. Флер-Имсахо следовал за ним с одним небольшим чемоданом, жалея, что человек не переоделся и остался в этом жутком пиджаке.

Машина проводила человека в модуль и спустилась вместе с ним. Лужайка перед домом была безупречно белой и нетронутой. Модуль остановился в сантиметре от ее поверхности и открыл заднюю дверь.

Гурдже спустился на землю. Воздух был ароматный, свежий, ощутимо прозрачный. Гурдже ступал по снегу, хрустя и скрипя ботинками. Он повернулся и заглянул внутрь модуля. Флер-Имсахо вручил ему чемодан. Гурдже посмотрел на маленькую машину.

— Прощайте.

— Прощайте, Жерно Гурдже. Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся.

— Думаю, нет.

Он сделал шаг назад, между тем как дверь начала закрываться, а аппарат — очень медленно подниматься. Потом Гурдже сделал пару быстрых шагов назад, пока не увидел автономника над поднимающейся створкой двери, и крикнул:

— Только одно. Когда Никозар выстрелил из ружья и луч отразился от зеркального поля и убил его — это было случайно или это сделали вы?

Гурдже думал, что автономник не ответит, но перед тем, как дверь закрылась и клинышек света, просачивавшийся сквозь щелку, исчез, Гурдже услышал слова машины:

— Я вам этого не скажу.

Он стоял и смотрел, как модуль возвращается на ожидающий его корабль. Модуль скрылся в корабле, блистер закрылся, и «Фактор сдерживания» почернел: его корпус превратился в идеальную тень, темнее ночи. По всей его длине загорелись огни, складываясь в надпись на марейне: «Прощайте». Потом корабль стартовал, бесшумно устремляясь в небеса.

Гурдже смотрел на него, пока горящие слова прощания не превратились в ряд подвижных звезд, исчезавших среди призрачных облаков. Он посмотрел вниз, на голубовато-серый снег, потом снова поднял голову — корабля уже не было.