Шаги по стеклу

— Вот видишь! — торжествующе воскликнул Квисс и опустился на стул, утирая пот со лба. Аджайи радостно кивнула.

— Ну и ш-шарища, — раздался тонкий пришепетывающий голосок.

— Ты сегодня быстро, — откликнулся Квисс, когда из игрового зала появился коротышка в одежде официанта.

— Приш-ш-шел с-с-спросить, что вы ш-ш-шелае-те на обед. Но могу и ответ отнести, если прикаш-ш-шете.

Аджайи не могла скрыть улыбку, хотя понимала, что смеяться над его говором не следует.

— Да, сделай одолжение, — попросил Квисс. — Ответ таков... — На всякий случай он посмотрел на Аджайи, и та ободряюще кивнула. — «...оба исчезнут в радиоактивном пожаре». Запомнишь?

— «Оба исчезнут в радиоактивном пош-ш-шаре». С-с-сапомню. Пос-с-спешу долош-ш-шить.

Создание засеменило обратно в игровой зал, опустив голову и твердя ответ себе под нос. Начищенные синие сапожки отражали свет рыбы, плавающей в стеклянном полу; на тот миг, когда оно проходило мимо часов, звук голоса и шагов странным образом, словно демонстрируя эффект Допплера, изменился.

— Ну что ж... — Квисс откинулся на спинку стула, с глубоким вздохом сцепил руки за головой и закинул ногу на балконные перила. — Вдруг на этот раз мы угадали? Как ты думаешь?

В ответ Аджайи с улыбкой пожала плечами:

— Будем надеяться.

Квисс презрительно фыркнул от такого малодушного неверия и стал оглядывать белую равнину. Мысленно он вернулся в тесную комнату во чреве замка. Какой смысл в существовании той дыры, планеты с нелепым именем и связующего звена между ними? Откуда берется способность влиять на поступки тех людей? (Он нехотя отказался от мысли, что такая загадочная способность открылась только у него.)

Он терялся в догадках. Встречая своих знакомцев-служек, он пытался выведать у них еще и эту тайну замка, но до сих пор ничего не добился ни угрозами, ни посулами. Их кто-то запугал, не иначе.

Еще один вопрос не давал ему покоя: сколь неизменен состав обитателей замка? Возможно ли, например, организовать здесь заговор? В конце-то концов, по какому праву сенешаль остается единоличным правителем? Каким образом он получил такую власть? Насколько внимательно два враждующих стана Войн следят за происходящим в замке?

Не страшно, что ответов пока не находилось; по крайней мере, эти вопросы давали ему пищу для размышлений, отличную от надоевших игр. А вдруг существует какой-то другой выход? Кто его знает — но вдруг; нельзя же думать, что порядок вещей раз и навсегда определен и неизменен. Этот урок он усвоил давным-давно. Даже традиции со временем меняются. Может статься, не за горами какое-нибудь изменение, поворот-все-вдруг. Сомнений нет, когда-то замок был таким, каким задумали его зодчие: в нем скорее всего обитали люди, он не обваливался и не крошился, служил не только тюрьмой, но и крепостью... Однако Квисс явственно ощущал, что теперь здесь витает дух упадка и дряхлости; стоит только подобрать верный ключ — или оружие — и замок можно брать голыми руками. Сенешаль грозен только с виду; об остальных и этого не скажешь. Квисс был уверен: центральной фигурой в замке остается он сам — ну, пожалуй, наравне с женщиной. Здесь все существовало ради них, все вращалось вокруг них, все приобретало смысл только в их присутствии, и это само по себе тоже было равносильно власти (и давало хоть какое-то утешение: он любил ощущать — как это было во время Войн — свою принадлежность к элите).

Аджайи не могла решить, что лучше: дождаться маленького официанта с обедом или же взяться за книгу. Сейчас она читала удивительное повествование о некоем человеке, о воине родом с какого-то острова близ одного из полюсов той планеты; звали его Греттир, если можно было доверять переводу. Он был очень храбрым, только боялся темноты. Эту историю она намеревалась дочитать до конца, независимо от того, как будет оценен их ответ. Что бы там ни было, она не надеялась на скорые перемены.

Они сидели молча, погрузившись каждый в свои мысли, когда из глубины ярко освещенного игрового зала, из дрожащего от жары воздуха тонкий голосок прошелестел:

— Мне очень ш-ш-шаль...

Часть четвертая

ПЕНТОН-СТРИТ

У паба «Бельведер», расположенного на Пен-тон-стрит, прямо на тротуаре поставили стол, который загораживал вход в подвал. Не иначе как ожидается машина с пивоваренного завода, подумал Грэм. Этот деревянный стол с пластиковой столешницей напомнил ему стул у выхода из колледжа — точно так же застывший на страже.