Часто, исчерпав все разумные возражения, Стив напоминал ей, что, нравится ей это или нет, он здесь начальник.
— Это не значит, что ты можешь мной командовать! — отвечала в запале Анна.
— К сожалению, значит, — с мрачной миной ответил Стив и вдруг широко ухмыльнулся: — Не могу пока, это верно… но попробовать стоит!
Но, несмотря на эти шутливые перепалки — а может быть, и благодаря им, — их отношения становились все более дружескими.
Узнав, что Мередит прилетает в Нью-Йорк, Анна искренне обрадовалась за Стива. По крайней мере, она сумела изобразить эту радость. Однако выходные не принесли Стиву ничего хорошего.
Накануне приезда жены у Стива было несколько сложных операций, от усталости и недосыпания он едва на ногах держался. А Мередит, вернувшись домой, решила устроить мужу праздник: приготовила крабовый салат, который он очень любил, и привезла с собой из Калифорнии две бутылки отличного местного вина. Стив же мечтал об одном — рухнуть в постель и отключиться часов на двенадцать, но при виде накрытого стола решил, что не должен разочаровывать жену — она ведь так старалась!
Сидя за столом, Стив с трудом справлялся с желанием немедленно закрыть глаза. От усталости кусок не лез ему в горло, а хроническое недосыпание сделало его раздражительным. Он еле-еле отвечал на оживленные вопросы Мередит, придирался к каждому ее слову и в конце концов поругался с ней из-за какого-то пустяка. Хлопнув дверью, он ушел в спальню, повалился, не раздеваясь, на кровать и проспал до девяти вечера. Мередит, обескураженная и обиженная, убрала со стола и взялась за домашние дела, еле сдерживая слезы.
Проснувшись, Стив с угрызениями совести бросился к Мередит просить прощения. Ссора осталась позади, но оба чувствовали, что в отношениях их что-то непоправимо изменилось. Исчезла легкость общения: оба чувствовали, что существуют в разных мирах. Разговоры их теперь часто прерывались томительными паузами; порой Стив и Мередит замолкали, с недоумением глядя друг на друга, словно молчаливо спрашивали: «Кто мне этот человек? Что он здесь делает?» Не было смысла отрицать: они становились чужими друг другу.
В воскресенье вечером они распрощались: грустная Мередит уехала в аэропорт, на этот раз Стив не стал ее провожать, а остался дома. Настроение было непоправимо испорчено.
Телефонный звонок нарушил удручающую тишину опустевшего дома. Звонила Анна. Она хотела пригласить Стива на ужин и решила узнать, когда он сможет выбрать время.
— А может быть, ты сможешь прийти вместе с женой? — спросила Анна.
Стив ответил, что жена уехала в аэропорт, а вот он с удовольствием примет приглашение. Стив бросился к холодильнику, достал бутылку вина, которая так и не была открыта, и коробку с салатом. Собрался он быстро и уже через несколько минут ехал к Анне.
Анна снимала крошечную квартирку на 102-й улице. Увидев своими глазами, в каких условиях живет Анна, Стив был потрясен. Он давно уже не бывал в таких неблагоустроенных домах. А когда Стив подумал об отце маленькой Фелисии, а особенно о его капиталах, он неожиданно для самого себя не на шутку распалился.
— Давай сменим тему, Стив. Себе я уже давно запретила об этом думать, — сказала Анна, стоило Стиву завести об этом речь.
Стив понимал, почему она не жалуется и не хочет выслушивать соболезнований. От жалоб ее удерживала гордость — особая гордость людей, обязанных всем в жизни только самим себе. Сердце его сжалось при мысли, что он ничем не может ей помочь, а если бы и мог, она не приняла бы его помощи.
Его плохое настроение развеяла маленькая Фелисия — прелестная девочка, точная копия матери во всем, если не считать озорных золотистых кудряшек. Стив всегда был неравнодушен к детям, но Фелисия могла очаровать любого нелюдима.
Девочка была похожа на мать не только внешне. Анна велела ей собрать игрушки, на это Фелисия спокойно ответила, что еще не доиграла, а когда мать прикрикнула на нее, топнула ножкой и воскликнула: «Не кричи на меня! Сама говорила, на детей кричать нельзя!»
— Вот это характер! Пройдет несколько лет, и ты с ней хлопот не оберешься!
— Поживем — увидим, — с ноткой озабоченности в голосе ответила Анна. Понизив голос, она добавила: — Слава богу, Фелисия взяла от отца только самое лучшее. Он, конечно, мерзавец, но в обаянии ему не откажешь.
Стив задумался о том, что привлекло Анну в этом «мерзавце». Должно быть, то самое обаяние, о котором она говорила, — не деньги же! Стив давно уже понял, что к материальным благам Анна относится спокойно.