139  

– Ну, Джек, весь смысл предприятия в том, чтобы все-таки ею стать, не правда ли? Если же тебе это не удастся, я буду говорить, что никогда не тренировал такого жеманного борца, как Джек Бернс.

– Спорим, что вам придется говорить первое?

– О чем ты, Джек?

– Спорю с вами на доллар, что стану актером.

– Давай так, Джек, – поскольку нас никто не слышит, я притворюсь, что ты этого не говорил.

Это все школьная философия – если бы Джек слушал мистера Рэмзи внимательно (а тот прочел школьное руководство от корки до корки), он бы знал, что в Реддинге запрещены любые виды азартных игр. Джек закрыл глаза и попытался уснуть, но тренер Клум шепнул ему во тьме автобуса:

– Запомни мои слова хорошенько, Джек. Если бы меня попросили – не на спор, а просто так – угадать твое будущее, я бы сказал, что ты обязательно станешь первым номером. Не знаю, в каком виде деятельности, но обязательно первым номером.

– Можете не сомневаться, – ответил Джек.


Вот так и прошли четыре года Джека в Реддинге. К его удивлению и к еще большему удивлению Эммы (не говоря уже об Алисе и миссис Оустлер, которые вовсе пребывали в полном шоке), Джек по уши влюбился в эту школу. Она стала для него тем, чем такие школы и становятся обычно для многих-многих мальчиков: сначала ты отправляешься вроде бы в никуда, в чужую страну, и везешь с собой свои несчастья и волнения, и вдруг, словно по мановению волшебной палочки, понимаешь, что нашел свое место, что там ты – свой. До Реддинга Джек Бернс не чувствовал себя своим нигде.

Глава 17. Мишель Махер и другие

В Эксетере[11] Джек своим не стал. Туда его приняли благодаря репутации Реддинга – оттуда выходили юноши с отличным характером, – а также благодаря помощи эксетерского тренера по борьбе; тот знал парней своего коллеги Клума, их называли «лосями» – имея в виду их упорство и неуступчивость. В общем, борцовские таланты обеспечили Джеку место в команде Эксетера, но что касается академических требований в новой школе, то к ним Джек оказался совсем не подготовлен.

Ноя Розена тоже приняли в Эксетер – в отличие от Джека, он этого заслуживал; он-то и стал Джековым спасителем. Тренер Хадсон вмешался в судьбу Бернса-младшего, добившись, чтобы Ной, как и в Реддинге, жил с ним в одной комнате, и Ной помогал Джеку с домашними заданиями. Джек не утратил способностей к запоминанию, но в Эксетере от детей требовали работать головой, и на одной памяти он далеко бы не уехал. Память, как обычно, спасала его на сцене и в спортзале, но если он не вылетел из школы, то спасибо следовало сказать Ною.

Джек так и сделал – в том смысле, что стал спать с его старшей сестрой, которая в те годы училась в Рэдклифе. Джек познакомился с Лией Розен, когда гостил у Ноя в Бостоне на День благодарения. Лия была на четыре года их старше. Пока Ной с Джеком учились в Реддинге, она училась в Андовере,[12] а когда они перешли в Эксетер, отправилась в Рэдклиф. Она не была такая уж красавица, но обладала роскошными волосами и восхитительной грудью, достойной «Плейбоя»; плюс к этому она привлекла Джека, как и другие, тем, что была старше.

Ной стал ему лучшим другом; хоть и не спортсмен, он был Джеку ближе многих товарищей по борцовской команде. Когда Лие пришлось оставить Рэдклиф на семестр – не только чтобы сделать аборт, но и чтобы долго и мучительно по этому поводу переживать, – Ной и думать не думал, что отец несостоявшегося ребенка Джек.

Бросив спать с Лией, Джек завел роман с замужней женщиной по имени миссис Стэкпоул, школьной судомойкой, крепкой коротышкой с парой выцветших татуировок; вскоре после этого он узнал от Ноя, что Лия в депрессии и ходит к психиатру. Джек и тогда не рассказал ему.

В Реддинге физическую работу по школе полагалось делать всем, в Эксетере это касалось только тех, кому школа оплачивала обучение; Ной был как раз из таких. Однажды он заболел и Джек его подменил, пошел в столовую собирать грязные тарелки. Так он и познакомился с миссис Стэкпоул.

Он посещал ее в первой половине дня, во время перерыва между занятиями, в ее невзрачном доме рядом с газовым заводом. Джек все проделывал быстро, так как муж миссис Стэкпоул работал как раз на этом заводе и обедал дома. Обед – остаток вчерашнего ужина – обязательно грелся в духовке, а миссис Стэкпоул тем временем стелила на диване в гостиной полотенце и принималась несколько боевито любить Джека – в чем-то их секс был похож на развлечения с миссис Машаду. Судомойка дышала очень тяжело и с каким-то свистом; сначала Джек думал, что это кипит обед ее мужа, а потом выяснил, что у миссис Стэкпоул неправильной формы ноздри – муж сломал ей нос. Видимо, решил Джек, однажды обед оказался невкусным; миссис Стэкпоул не вдавалась в подробности.

  139  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×