Возвращение

Да, да, правда… Иногда я сомневалась, достоин ли он моей любви, но все равно любила. Я посмотрела на Тома снизу вверх глазами, полными слез, и с вызовом сказала:

— Я действительно любила его.

— Конечно, любила. Но будь смелее, Джилл. Не останавливайся на полпути. Ты никогда ничего не боялась, и он тоже.

Я повисла у Тома на шее и заплакала. Это было уже чересчур. Не останавливаться на полпути… твердо ступать, идти вперед, тянуться… снова любить… быть смелой… ехать в Эзе… не бояться Гордона. Не бояться Криса.

Когда мы вернулись с кухни, Пег посмотрела на нас и спросила:

— Целовались на кухне, да? Слушай, Джилл, не хочется тебя об этом просить, но… можно нам пожить у вас после твоего отъезда? Придется отказаться от дома, в котором живет Том. Он слишком мал, и это жутко раздражает меня. Срок договора кончается в этом месяце, и мы постараемся как можно быстрее подыскать что-нибудь подходящее.

— Конечно! И спрашивать нечего. Переезжайте хоть завтра.

— Ну, так уж и завтра. Неделю мы еще потерпим.

Было очень приятно знать, что после моего отъезда в доме будут жить люди. Живые люди. Счастливые люди. В доме Криса будут жить наши друзья.

— «Пан-Америкэн», рейс номер сто пятнадцать, посадка через ворота сорок три… Заканчивается регистрация пассажиров, вылетающих в Ниццу, Франция, самолетом компании «Пан-Америкэн», рейс…

— Вот и все.

— Ага…

Мы нервничали и не знали, что сказать. То же чувство, что и в бюро Хобсона. О боже, как я ненавижу прощаться…

— Пег, береги себя… Я буду писать… Том…

Он стиснул меня в объятиях, как медведь, и подвел к Пег. Та тоже обняла меня. Она волновалась.

— Слушай, иди на этот чертов самолет, а то опоздаешь. Иди скорее, ради Христа. — А ты все та же, старушка Пег…

— До свидания, друзья!

Том одарил меня мальчишеской улыбкой.

— Мы будем как следует заботиться о доме. Только дай знать, когда вернешься, чтобы мы успели вымести сор.

Они помахали мне, я кивнула и пошла к воротам сорок три. Когда я обернулась, они все еще смотрели мне вслед и держались за руки.

Глава 43

Туристский сезон еще не начался, и половина мест в самолете пустовала. Полет был долгий, поэтому большинство предпочитало лететь из Нью-Йорка. Почти все пассажиры были европейцами. Я сидела одна, три пустых кресла отделяли меня от прохода, за которым располагался одинокий мужчина, явный американец с виду. Он несколько раз посмотрел на меня и, кажется, готов был вступить в беседу, поэтому я предпочла отвернуться.

Большую часть времени я спала, смотрела на облака, думала о Пег и о том, как долго мы с ней знакомы, вспоминала о Томе, который оказался чертовски хорошим другом. Надо же, как быстро они с Пег нашли общий язык… Кто бы поверил в это год назад? Кто бы догадался год назад, чем это кончится?

— Простите, вы не Лиллиан Форрест? Кажется, мы встречались с вами в Нью-Йорке, — обратился ко мне мужчина, сидевший по ту сторону прохода, и мне захотелось ответить, что мое имя Джейн Джонс.

— Джиллиан Форрестер. Почти угадали. — И я снова отвернулась, надеясь, что он удовлетворится этим. Я не просила его представиться из страха, что он захочет продолжить разговор.

— Вы не поверите, но я встречал вас на балу в октябре прошлого года. Великолепный был бал!

— Спасибо.

— Я работал в нью-йоркском банке, а одна девчушка мне как-то говорит: «Вчера я была на потрясающем балу. Эта женщина знает, как надо на них одеваться». И она оказалась права. Замечательная вечеринка! Хотите верьте, хотите нет, но после этого бала она вышла замуж, меня перевели в Лос-Анджелес, а моя сестра родила двойню! Я имею в виду, что все это случилось после того листопада. — Он посмотрел на меня так, словно в это действительно невозможно было поверить.

— Спасибо за отзыв о бале, я все поняла. Похоже, у вас действительно выдался трудный год, — поддакнула я и с ужасом поняла, что поощряю его излияния.

Ага. Иногда я сижу и думаю: «Кто бы поверил год назад, что я окажусь в Лос-Анджелесе?» Я имею в виду, что попал в новый мир и начал новую жизнь.

— Мм-м… Я понимаю, что вы имеете в виду. Действительно, кто бы поверил? — Я снова отвернулась и принялась глядеть в иллюминатор, любуясь облаками.

— Знаете что, Лиллиан, вы изменились. Я бы ни за что не узнал вас, если бы не моя память на лица. — Какое-то время он пристально смотрел на меня. — Ага, вы здорово изменились. Как-то по-другому стали выглядеть. Не старше, но по-другому. — Тут ты прав, братец. Именно «по-другому», хотя и старше тоже. О'кей, можешь смело утверждать это, потому что, малыш, я дорогой ценой заплатила за эту перемену.