И королевство впридачу

Пока Лиз Морадо готовилась к своей первой вечеринке в доме отца и с трепетом созерцала себя в зеркале, в комнате Александра Деметриоса состоялся один очень неприятный разговор. В черных брюках от смокинга и белой рубашке Александр стоял у зеркала и поправлял галстук. Пиджак висел рядом, на стуле, в ожидании своего часа. Чуть поодаль, развалившись в кресле-качалке, сидел Марк. В отличие от Александра он был полностью одет и, казалось, совершенно не беспокоился из-за того, что его отглаженный смокинг может помяться раньше времени.

Комната Александра была обставлена с той же аскетической простотой, что и комната Лиз. Любимый греками белый цвет с редкими вкраплениями синего господствовал в обстановке. Никакие видимые признаки не указывали на то, что это жилье очень состоятельного человека, разве наметанному глазу специалиста было бы ясно, что за обстановку этой комнаты, такую скромную на вид, было заплачено немало.

Александр в последний раз придирчиво оглядел свой галстук и повернулся к Марку. По одутловатым щекам и заплывшим глазам последнего можно было понять, что совсем недавно он прикладывался к бутылке. Александр поморщился. До вечеринки оставалось менее двух часов, и надежды на то, что Марк протрезвеет, было мало.

– Ты снова пил, – осуждающе произнес он. – Ты хоть представляешь себе, как разозлится отец?

– Подумаешь, опрокинул пару рюмочек, – рассмеялся Марк. – Мне же не нужно встречать гостей. Я не член семьи. Как, впрочем, и ты…

– Я не желаю об этом разговаривать, – отрезал Александр. – Как помощник отца ты не должен…

– Мне недолго оставаться помощником Деметриоса, – хищно прищурился Марк. – Как тебе – его сыном.

– Не говори ерунды!

– Да ты просто ослеп, Александр! – взорвался Марк. – Старик без ума от девчонки, а о тебе и думать забыл! Зачем ему теперь приемыш, если у него есть родная дочь? И ему плевать, что у нее всех-то достоинств, что пара хорошеньких глазенок!

– Перестань!

Но Марк продолжал с упорством пьяного:

– Ты согласен играть вторые роли при королеве Пенелопе? – презрительно фыркнул он. – Быть советником, управляющим? Тебя устроит такое положение? Не удивлюсь, если крошка настолько очарует старика, что он вообще выставит тебя за дверь!

Лицо Александра побагровело.

– Ты рехнулся из-за жадности! – бросил он. – И делишь деньги, которые не принадлежат ни мне, ни тебе. Я подчинюсь любому решению отца…

– Тряпка! – перебил его Марк.

– Но я не могу запретить ему любить родную дочь! – воскликнул Александр. – Если бы ты видел, в какой дыре она жила! Ее место здесь, рядом с отцом. Она имеет полное право…

– Надо было оставить ее в той помойке, – скривился Марк. – Ты поступил как последний идиот, когда притащил ее сюда. Ей трех дней хватило, чтобы Деметриос признал ее дочерью. А ведь в твоих силах было сделать так, чтобы он с презрением отвернулся от нее… Привез бы папаше другую девчонку, пострашнее, погрубее, поглупее…

– Ты соображаешь, что говоришь?

– Старик слишком слаб и болен, чтобы раскусить обман, – упорствовал Марк. – А девчонке сунул бы тысчонку, чтобы успокоить свою совесть…

– Я не желаю тебя слушать!

– А потерять сто пятьдесят миллионов долларов ты желаешь?

Александр стремительно подошел к Марку и склонился над ним.

– Слушай меня внимательно, дорогой кузен, – проговорил он угрожающе. – Второй раз я повторять не буду. Константин Деметриос заботился обо мне все эти годы. Он – мой приемный отец. И я буду делать все, чтобы его желания были выполнены. Я люблю его, и его деньги не имеют для меня значения.

Как бы пьян Марк ни был, он моментально присмирел. О, он отлично знал Александра! Тот был способен очень долго сдерживаться, но уж если выходил из себя… Марк съежился в кресле и пролепетал:

– Понял я, понял. Знаю я все. Я просто… шучу.

Александр выпрямился и отошел от кресла. Сколько раз он сожалел о том, что когда-то поддался жалости и упросил отца взять на работу Марка! Кузен был старше его на три года и считался в семье паршивой овцой. Он рано ушел из дома, и никто из Найотосов даже примерно не догадывался, чем занимается их заблудший отпрыск. Все старались держаться подальше от Марка, но Александр всегда считал, что они с кузеном в чем-то похожи. Разве он не был точно таким же изгоем в родной семье?

Его отец пошел наперекор воле родных, когда женился на девушке из бедной семьи. Даже рождение сына не смягчило суровых родственников. Александру было восемь, кода его родители погибли и заботу о мальчике взял на себя Константин Деметриос. Когда он официально усыновил Александра, Найотосы внезапно вспомнили о родственных связях. Но Александр, несмотря на юный возраст, наотрез отказался с ними общаться. Неприязнь к родственникам и послужила причиной того, что когда на пороге появился Марк, Александр протянул ему руку помощи.