Вулкан любви

– Хорошо, что вы здесь, – обратилась она к Толботту, одновременно отдавая пустой поднос учительнице, стоявшей в дверях. – Мистер Смит сейчас как раз здесь, и он не прочь переговорить с вами. Похоже, он нашел, кому продать ваши пиломатериалы.

И прежде, чем хозяин отеля сообразил, что произошло, он уже сидел за столом с новым торговцем, обсуждая цены за товар, а Саманта расставляла тарелки с такими волшебными цыплятами и запеченными яблоками, каких он и не видывал. Потягивая вино, он совершенно забыл о том, что пришел сюда вышвырнуть женщин, и с головой ушел в расчеты доходов, о которых толковал Смит.

Слоан съел все, что ему подали, сделка состоялась, и тут вдруг он заметил, что зал почти опустел. Жена кузнеца и одна из двойняшек вытирали столы, Смит расплачивался с миссис Элис Нили… Толботт глазами поискал Саманту.

Ее здесь не было. Зато у него был счет к этой нахалке. Он все еще не мог смириться с тем, что ей удалось заставить его отужинать в этом чертовом ресторане – вместо того чтобы закрыть его! Но в желудке приятно урчало, и в голову ему пришла другая мысль.

Он направился на кухню. Оттуда слышались женские голоса. Не хотелось бы еще раз столкнуться с этой глупой учительницей с коровьими глазами, но, может, сейчас она наконец сообразит, что к чему?!

Толботт рывком открыл дверь, увидел у мойки Саманту и тотчас отодвинул учительницу, которая опять встала у него на пути. Другие оказались гораздо сообразительнее. Даже Саманта приняла смиренный вид и вытерла руки о полотенце. Слоан резко взял ее за локоть и повел к черному ходу.

– Мистер Толбот, долго же вы были вдали от цивилизации, если думаете, что именно так джентльмену следует обращаться с женщиной! – проворчала она, когда дверь за ними захлопнулась.

Он не стал ее слушать.

– Держу пари, мисс Нили, что мой салун сейчас переполнен мужчинами, которые, напившись, свалятся под стол, хотя нынче рабочая ночь.

– Ваш салун всегда переполнен пьяными, мистер Толботт. Но какое это имеет отношение к нам? – Саманта отступила к стене, подальше от этого разъяренного мужлана.

– Вы на самом деле ничего не понимаете? – Слоан обхватил ее за плечи, так что она не могла двинуться. – Мужчины полностью всем довольны, когда рядом нет ни одной женщины. Но стоит им только увидеть покачивание бедер или мельком взглянуть на ножки, как они впадают в безумие. Они станут убивать друг друга и не успокоятся, пока не истечет кровью последний, а потом проклянут вас, мисс Нили.

– Это едва ли не самая смехотворная мысль, которую вы когда-либо высказывали, мистер Толботт, а высказывались вы не однажды. Рудокопы нас понимают. Если один из них попробует сделать хотя бы одно неприличное замечание, другие – с нашего одобрения – вышвырнут его вон. Они будут вести себя как подобает, если смогут по достоинству оценить добрую пищу. Я думаю, что уже оценили.

Она смотрела на него в упор, и в ее широко раскрытых глазах не было ни капли страха. Волосы, собранные в пучок, лишь сильнее подчеркивали ее высокие скулы. Теперь уже три пуговки были расстегнуты у нее на платье, и она совершенно не понимала, о чем он говорит. Слоан подумал, что другой возможности ему не представится. Сейчас он либо убьет ее, либо поцелует.

И он поцеловал Саманту.

Глава 13

Потрясенная до глубины души, Саманта только вцепилась в стену, когда Слоан Толботт наклонил голову и приблизил к ней свои губы. Она не могла припомнить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь посмел даже попытаться проделать с ней такое. Она не могла ни о чем думать, она просто старалась держаться прямо.

На улице было холодно, но губы ее горели. Она почувствовала, как он горяч, но ее касались лишь его губы. В душе девушка страстно желала большего, но ей трудно было справиться и с этим. Мужчина не отпускал ее, и рот его, казалось, раскален, как кратер вулкана.

Слоан наклонил голову ниже, чтобы почувствовать вкус ее губ. Саманте показалось, что он готов ее проглотить, как только что глотал цыплят и яблоки. Но странно, она вдруг поймала себя на том, что отвечает ему! Ее рот нерешительно вернул ему поцелуй, и она ощутила неизведанный доселе трепет, когда он стал требовательней. Теперь он прижался к ней всем телом и, казалось, требовал чего-то еще и еще, того, о чем она даже не догадывалась.

Его язык скользнул по ее губам, и девушка вся затрепетала. Он осторожно прикусил ее нижнюю губу, она тотчас приоткрыла рот. Стоило ему только проникнуть языком в глубину ее рта, как она вцепилась ему в рубашку, чтобы удержаться на ногах.