28  

Пожалуйста, подпишите обе копии контракта и верните их нам к понедельнику, 8 октября.

Искренне ваш Т.В. Мэйсон, председатель Лицензионной комиссии.


Нам с Томом обязательно надо встретиться в ближайшее время, может быть, сыграть партию в гольф в «Глениглз», и с Шоном — тоже, когда он приедет в город в следующий раз. Мы можем собраться, скажем, девятнадцатого, хорошо посидеть, выпить-закусить, и я поделюсь с Томом моими планами насчет второго кафе-бара, дальше по Бульвару. Может быть, мне удастся уговорить Шона тоже вложиться в дело, в благородное дело — вытащить город из болота заурядности, в которое он был погружен целые десятилетия.

Да, Саймон, тут можно вложиться, согласен. Но прежде нам надо избавиться от всей этой голытьбы, что сейчас ошивается в пабе.

Точно, Шон. Этим людям не место в новом Лейте.

10. Групповая терапия

Это как бутто, когда ента цыпочка Эврил объясняет нам, что у нас не так, и я думаю, вот блин, на фиг, хибсы[4] опять проиграли, да еще этот дождь. В общем, хреново мне, мутно. Я бы щас с удовольствием посмотрел бы на кошечек в изумрудно-зеленом, ну, которые делают дело. Но это лишь отговорка, ладно, мож, это и вправду из-за дождя, потому что в дождь мне всегда как-то грустно. Когда я был помоложе, мне помогала музыка, но щас этот номер уже не пройдет, продал я почти весь винил, вот так-то, брат, оттащил в комиссионку, ну, где пластинки старые принимают, «Виниловые злодеи», ну, на Бульваре, ты знаешь, а денежки все на герыча грохнулись, это ж надо достать, сварить, вмазаться, понимаешь. Даже Заппы и то больше нету, брат, Фрэнка Заппы, ну, нету Заппы, мой котик. Я честно пытаюсь держаться, да, в смысле ширнуться, но вокруг столько крэка и спида, прямо иди и бери, и когда тебе плохо, то есть по-настоящему плохо, хочется хоть чуток герыча, ну, чтобы взбодриться, да.

Милашка Эврил здесь, в группе, считает, что каждому из нас надо составить такой вроде как жизненный план, чтобы не было скучно, чтобы внести в нашу вялую жизнь хоть какой-то порядок и цель. По правде сказать, я согласен. В жизни должна быть цель, да.

— Я хочу, чтобы к следующей нашей встрече вы подумали, что каждый из вас может конкретно сделать, — говорит она, постукивая ручкой по жемчужно-белым передним зубам.

Ох, брат, ох уж эти поганые мысли у меня в голове, но я не должен так думать об Эви, ну, она потому что хорошая девчушка типа.

Хорошо бы подумать о чем-то жизнерадостном, потому что все мысли, что лезут в голову, ну, чисто темные, прям-таки черные мысли, да. Дело в том, о чем я все больше и больше думаю, эта… ну, уехать из этого города на фиг, на поиски лучшей жизни, как та кошечка Вик Годар грила о Джонни Сандерсе. Это щас у меня как наваждение, брат, тоска такая — хоть вой. Это впервые случилось, когда я был в каталажке, читал одну книжку. Я никогда не любил всей этой зауми, да, но я читал книжку «Преступление и наказание» этого русского старикана, как бишь его, ну да ладно.

Я, брат, въехал в нее не сразу. У всех этих русских, у них по два имени, так что сперва было ну ни фига непонятно. А у нас, как ввели подушный налог, так у многих вообще никаких имен нету, официально по крайней мере, так что в общем даже как бы и равновесие получается.

Вот я, значит, сидел-читал, и иногда меня так пронимало — жуть. Такое дело… книжка эта, она заставляла думать. Ну, об аферах. Я думал, что бы мне провернуть такого, что сразу решит все проблемы, ну и вообще чем заняться, когда меня выпустят. Жизнь — штука такая, чтобы выжить, надо пройти естественный отбор, а я для этого не гожусь, да. Типы вроде меня вымирают. Как саблезубые тигры. Не смогли приспособиться, ну и вымерли. Однако, самый-то смех, я так и не въехал, как они ткнулись, енти самые тигры, когда менее крупные кошки спокойно так выжили и ныне здравствуют. Я имею в виду в борьбе один на один и все такое — я по-любому поставил бы на саблезубого тигра в поединке с любым другим представителем семейства кошачьих, даже с просто обычным тигром. Ответ присылать на почтовой открытке, брат, писать строго на пунктирной линии.

Дело такое: когда становишься старше, но так и не можешь найти себя в жизни, это уже начинает тебя доставать. Было время, когда я им всем говорил: учителям, начальникам, парням из налоговой, судьям, — когда они говорили мне, что я дебил недоразвитый, так вот, я им грил: «Успокойся, старик, просто я — это я, я не такой, как ты, понимаешь?» Теперь же я допускаю, что они, может быть, кое-что понимали такого, во что я не врубался. Чем старше становишься, тем больнее удары. Это как с молодым Майком Тайсоном в боксе, сечешь? Каждый раз, когда ты уже приготовился дать сдачи, ты снова промахиваешься. Пусть чуток, но промахиваешься. И в итоге выходит, что ты опять проебал бой. Да, просто я не приспособлен для современной жизни, и в этом-то все, брат, и дело. Иногда все идет гладко, а потом я вдруг впадаю, чисто, в панику, ни с того ни с сего, и все становицца, как раньше. И че мне делать?

  28  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×