Безутешные

Педерсен поднялся с места и, согнувшись, стал пробираться к проходу, бормоча извинения. В проходе он выпрямился и жестами поманил меня к себе. Несмотря на утомление, мне ничего не оставалось, как к нему присоединиться, поэтому я тоже поднялся и направился к проходу. По пути мне в глаза бросилось праздничное настроение, овладевшее публикой. Там и сям зрители обменивались шутками и замечаниями по поводу фильма; казалось, никто не имел ничего против моего неуклюжего продвижения. Наоборот, соседи старательно прятали ноги или охотно вскакивали, чтобы меня пропустить. Некоторые даже забирались на сиденье повыше, болтая ногами в воздухе с радостными возгласами.

В проходе Педерсен повел меня по покрытому ковром наклонному полу. Где-то в последних рядах он остановился и, указывая рукой вперед, произнес:

– После вас, мистер Райдер.

9

Я вновь стал протискиваться меж сидений, толкая зрителей; на этот раз по пятам за мной следовал Педерсен, бормотавший извинения от имени нас обоих. Скоро мы наткнулись на группу собравшихся в кучу людей. Нетрудно было определить, что они играют в карты: некоторые свешивались из заднего ряда, другие перегибались через спинку своего сиденья. Завидев нас, они оторвались от игры, а когда Педерсен меня представил, слегка привстали с мест. Снова они сели только тогда, когда я удобно устроился посередине, пожимая бессчетные руки, которые протягивались из темноты.

Ближайший ко мне человек был одет в пиджачную пару, воротник его был расстегнут, галстук развязан. От него пахло виски – и ему с трудом удавалось сосредоточить на мне свой взгляд. Его сотоварищ, глядевший через плечо, был худощав и веснушчат: он казался более трезвым, однако и у него галстук сбился набок. Я еще не успел всмотреться в прочих членов компании, как подпивший господин снова пожал мне руку со словами:

– Надеюсь, вам нравится фильм, сэр.

– Да, конечно. Собственно, это один из моих самых любимых.

– Ах вот как! Удачно, что его сегодня показывают. Мне тоже этот фильм по душе. Классика. Мистер Райдер, не желаете ли принять участие? – Он поднес свои карты мне к лицу.

– Нет, спасибо. Прошу вас, не прерывайте из-за меня игры.

– Я только что говорил мистеру Райдеру, – слышался за спиной голос Педерсена, – что здешняя жизнь не всегда была такой, какова она сейчас. Даже вы, джентльмены, будучи моложе меня, не сомневаюсь, могли бы подтвердить…

– О да, добрые старые деньки, – мечтательно произнес подпивший господин. – Да-да, все тогда, в старину, было лучше.

– Тео вспоминает о Розе Кленнер, – заявил веснушчатый господин, вызвав всеобщий смех.

– Чепуха! – запротестовал подпивший. – И прекратите подкалывать меня перед нашим досточтимым гостем.

– Верно, верно, – продолжал его друг. – В те дни Тео был по уши влюблен в Розу Кленнер. Иначе говоря, в нынешнюю миссис Кристофф.

– Сроду я не был в нее влюблен. Вдобавок я был тогда уже женат.

– Тем более прискорбно, Тео. Тем более прискорбно.

– Это полная чепуха.

– А я помню, Тео, – послышался новый голос из заднего ряда, – как ты часами нас изводил толками о Розе Кленнер.

– Я в ту пору не знал ее подлинной натуры.

– Именно ее подлинная натура тебя и привлекала, – настаивал голос – Ты всегда гонялся за женщинами, которые не задерживали на тебе взгляда дольше трех секунд.

– В этом есть доля истины, – подтвердил веснушчатый.

– Ни малейшей…

– Нет, позвольте мне объяснить мистеру Райдеру. – Веснушчатый положил руку на плечо подвыпившего приятеля и придвинулся ко мне ближе. – Нынешняя миссис Кристофф – мы по-прежнему частенько называем ее Роза Кленнер – местная девушка, нашего поколения, мы выросли вместе. Она и сейчас красива, а в те годы покорила нас всех. Она работала в галерее Шлегеля, которая теперь закрыта. Обычно она стояла за барьером, простой дежурной. Как правило, по вторникам и четвергам…

– По вторникам и пятницам, – вмешался подпивший.

– По вторникам и пятницам, извини. Естественно, Тео это помнил. В конце концов, он взял за правило ходить в галерею – это была небольшая белая комната – взял за правило ходить туда постоянно и делать вид, будто осматривает экспонаты.

– Чепуха…

– И ты был не единственный, не так ли, Тео? У тебя была уйма соперников. Юрген Хаазе. Эрих Брюль. Даже Хайнц Водак. Все они числились завсегдатаями.

– Еще Отто Рёшер, – ностальгически заметил Тео. – Он часто бывал там.