Безутешные

– Будьте добры, мистер Райдер, встаньте прямо напротив стены, – выкрикнул журналист.

Я вернулся к постройке.

– Господа! – заговорил я, стараясь перекричать гул ветра. – Прежде чем мы начнем, я хотел бы услышать объяснения, каков смысл выбранного антуража.

– Мистер Райдер, прошу вас, – крикнул Педро, махая рукой. – Повернитесь спиной к стене и, пожалуй, обопритесь на нее рукой. Примерно так. – Он поднял локоть.

Я подошел ближе к стене и встал как было велено. Педро сделал несколько снимков, время от времени то перемещая треногу, то меняя объектив. Журналист оставался рядом с ним, заглядывал ему через плечо и что-то говорил.

– Господа! – обратился я к ним. – Нет, конечно, ничего противоестественного в моем желании знать…

– Мистер Райдер, прошу вас, – произнес Педро, выныривая из-за камеры. – Ваш галстук!

Мой галстук забросило ветром на плечо. Я поправил его, а попутно пригладил и волосы.

– Будьте добры, мистер Райдер! – крикнул Педро. – Еще немного подержите вот так руку. Да-да! Как будто приглашаете кого-то войти. Да, превосходно, превосходно. Но, будьте добры, изобразите гордую улыбку. Предельно гордую, словно здание – ваше детище. Ага, превосходно. Выглядите вы просто классно.

Я выполнил инструкции со всем старанием, хотя из-за порыва ветра было нелегко придать лицу непринужденное выражение.

Через некоторое время я краем глаза заметил, что слева от меня кто-то есть. Стоя в позе, я не мог его разглядеть как следует и только боковым зрением различил, что это мужчина в темной одежде, притулившийся к стене. Педро продолжал, надрывая голос, давать указания – чуть переместить подбородок, шире улыбнуться, – и мне не сразу удалось повернуть голову к соседу. Когда я наконец сделал это, он – высокий, прямой как жердь, с лысой головой и костлявым лицом – тут же двинулся ко мне. Он придерживал полы своего дождевика, но когда приблизился, высвободил руку и протянул ее мне:

– Мистер Райдер, здравствуйте. Польщен знакомством.

– Да-да, – протянул я, изучая его. – Очень рад познакомиться с вами, мистер… мистер?

Собеседник, озадаченно помолчав, назвал себя:

– Кристофф. Я Кристофф.

– А, мистер Кристофф! – Особенно сильный порыв ветра заставил нас ненадолго схватиться друг за друга, и это помогло мне прийти в себя. – А, ну да, мистер Кристофф. Конечно. Много о вас наслышан.

– Мистер Райдер, – произнес Кристофф, наклонившись ко мне. – Разрешите мне прежде всего высказать, как я вам благодарен за то, что вы приняли приглашение на ланч. Я наслышан о вашей любезности, поэтому ничуть не был удивлен положительным ответом. Я знал: вы из тех людей, кто по крайней мере никогда не откажется выслушать. Более того, вы даже захотите ознакомиться с нашей точкой зрения. Нет, я нисколько не был удивлен, однако от этого моя благодарность лишь возросла. Ну, а теперь, – он взглянул на часы, – мы немного задержались, но неважно. На улицах сейчас не должно быть пробок. Прошу сюда.

Вслед за Кристоффом я обогнул белое здание. Здесь ветер был не такой сильный, и множество труб, торчавших из кирпичной стены, издавали тихое жужжание. Кристофф вел меня к двум деревянным стойкам на краю вершины. Я полагал, что за ними находится крутой обрыв, но когда добрался туда и взглянул вниз, обнаружил длинную череду расшатанных каменных ступеней, от вида которых кружилась голова. Вдали, у подножия холма, лестница выходила к мощеной дороге; там я различил очертания черного автомобиля – вероятно, ожидавшего нас.

– Прошу вперед, мистер Райдер, – сказал Кристофф. – Пожалуйста, спускайтесь без спешки. Торопиться незачем.

Тем не менее он снова бросил озабоченный взгляд на часы.

– Мне очень жаль, что мы опаздываем, – заметил я. – Фотографирование заняло больше времени, чем я рассчитывал.

– Не беспокойтесь, пожалуйста, мистер Райдер. верен, мы успеем. Пожалуйста, я за вами.

На первых ступеньках у меня слегка закружилась голова. Перил не было ни с одной стороны, ни с другой, и мне пришлось собрать все свое внимание: ведь, оступившись, я бы слетел вниз к самому подножию. По счастью, ветер здесь не причинял особого неудобства, и вскоре, убедившись, что эта лестница не сложнее других, я стал чувствовать себя уверенней и временами набирался смелости оторвать взгляд от ступенек и обозреть расстилавшуюся внизу панораму.

Небо по-прежнему хмурилось, но солнце начало пробиваться через облака. Мне было видно теперь, что дорога, где ждал автомобиль, была построена на плато. За нею продолжался склон, сплошь одетый кронами деревьев. Еще ниже открывались тянувшиеся во все стороны бескрайние поля. На самом горизонте туманно вырисовывался контур города.