Девятный Спас

Ну, с этим всё. Далее оставалось полагаться лишь на Господню милость, богиню Фортуну и собственную голову, которая, правду сказать, удерживалась на Лешкиных плечах тонюсенькой ниткой.

Что сбежал с ассамблеи, князь-кесаря не дождавшись и не известив, уже провинность страшная. Иные и за меньшие вины от грозного наместника жизни лишались.

Ну а если окажется, что в шкатулке обычная дипломатическая переписка и гонец прибыл не из шведского лагеря, тогда ждёт гвардии прапорщика казнь лютая, неминучая.

Может, не надо к Журавлёву? Тот начальству донесёт сразу, не пожалеет.

«Тогда не буду палача дожидаться, пущусь в бега. Не впервой», — отчаянно махнул Лёшка. Накинул лейтенантов плащ. А то часовые в Преображёнке увидят окровавленный мундир, кликнут караульного начальника. Ни к чему это.

Взял шпагу в ножнах под мышку и полез на высокий берег.

Хорошо хоть до Преображенского приказа было недалече.

Глава 4

Шкатулка

Вот за ларец принялся он:

Вертит его со всех сторон

И голову свою ломает;

То гвоздик, то другой, то скобку пожимает.

И. А. Крылов

Сержант Журавлёв, на которого у Алёши теперь была вся надежда, своего угла на свете не имел и обыкновенно ночевал прямо в приказной избе.

Что сержант не поехал с гехаймратом в Суздаль, Попов знал, но была опасность, что, пользуясь отсутствием начальства, нужный человек загулял в кабаке (водилось за Журавлёвым это нередкое на Руси пристрастие). Однако на стук в окне шевельнулась занавеска, и низенько, будто выглядывая из-за подоконника, высунулась знакомая физиономия — собой очень не хорошая, но показавшаяся сейчас Попову прекрасней Рафаэлевой мадонны.

— Отпирай! Срочное дело!

Открыл сержант не скоро. Долго скрипел чем-то, стучал.

Наконец распахнул дверь. Был он весь узкий, несоразмерный. Руки короткие, тулово тоже, зато ноги в высоких ботфортах с широченными раструбами прямые и длинные, как у истинного журавля. И походка тоже журавлиная — важная, деревянная. Одет он был всегда одинаково, в засаленный синий кафтан, который был чрезмерно велик, так что полы болтались намного ниже колен. А если ко всему этому прибавить небывалой кустистости усищи, закрывавшие пол-лица и скрипуче-визглявый голос, выходило страшилище, каким только ребятишек пугать.

Однако работник Журавлёв был отменный. Хоть и несуразица ходячая, и в чине самом пустяковом, но по розыскным делам числился одним из первых. Мог и выследить кого надо, и взять, и допрос учинить. А ещё он был на все руки подлинный маэстро.

Например, возникла на прошлой неделе надобность к некоей знатной персоне заглянуть в железный сундук с письмами, тайно. Ключ сей осторожный господин всегда держал при себе, в кармане. Гехаймрат, описав задачу, но имени персоны не называя, спросил своих помощников: кто возьмётся решить задачку? Журавлёв говорит: я. Управился в один день, да как ловко! Проходя мимо вельможи, выудил из кармана ключ, несколько мгновений подержал и обратно положил. Даже не взглянул на изъятое, лишь пощупал подушечками пальцев, ему хватило. Сделал слепок, и после другой кто-то, кому по службе положено, бумаги, какие надо, потихоньку из сундука изъял. Журавлёву была награда, десять рублей, и похвала от гехаймрата, который на добрые слова для подчиненных был ещё скупее, чем князь-кесарь.

— Что гехаймрат, не вернулся? — прежде всего спросил у сержанта Алексей.

Лучше было бы, конечно, рассказать обо всём начальнику — от того могла выйти заступа перед Ромодановским. Но Журавлёв проскрипел:

— Нет еще. Не поздней полудня обещался.

Это Попов и без него знал. Делать нечего, стал объяснять дело сержанту. Про то, что сам драку затеял, ни слова. Сказал, что на ассамблее у царевича видел подозрительного человека, пытался его арестовать, а тот — за шпагу и живьём не дался.

— Значит, не сумел его взять? — осуждающе качнул головой сержант.

— Не в человеке дело. Он курьер был, а при нём тайное послание. Вот в этой шкатулке с секретом. Можешь вскрыть, не разломав?

Снаружи уже рассветало, поэтому Журавлёв не стал зажигать огонь. Взял ларец, согнулся над ним, засопел.

— Хитрая вещица…

Чтоб не терять времени, Алексей у окна изучал снятые с гонца бумаги.

Пашпорт на имя риттера, сиречь дворянина, Иеронимуса фон Мюльбаха. Выдан в Бадене, тому девять лет. Патент на лейтенантское звание, ганноверский.