Лорд-мошенник

Алисию немного тошнило от жирной пищи, а смешанный запах от готовящейся на многих очагах еды ничуть не способствовал возбуждению у нее аппетита. Единственное, что ей хотелось, — это завернуться в одно из одеял и, закрыв глаза, забыть об окружавшем ее мире, но она ни за что не признается в своей слабости. Выпрямив ноющую спину, она медленно нарезала какие-то корнеплоды, внося свою лепту в приготовление ужина.

Алисия уже знала, что Хомасини могла немного говорить по-английски, но стеснялась своего произношения. Бесконечно тянущийся день отбил у Алисии охоту к разговорам, так что они в основном молчали. Но сейчас раздраженная тем, что оказалась брошенной и предоставленной собственным заботам, она принялась тихо бормотать страшные проклятия в адрес Трэвиса.

Хомасини с любопытством взглянула на нее, но не прекратила взбивать жидкое тесто из кукурузной муки. Снаружи начали сгущаться сумерки, и в хижине потемнело, их лица было уже трудно различить. Почувствовав себя увереннее в темноте, Алисия начала размышлять, чем можно разбить Трэвису голову, когда он шагнет к двери. По-видимому, одну из своих угроз она произнесла вслух, потому что Хомасини вдруг испуганно вскрикнула.

— Лоунтри много работает, — заявила она в его оправдание.

Алисия удивленно посмотрела на нее.

— А я этого и не отрицаю, — хмуро согласилась она, не представляя, поняла ее индианка или нет.

Почувствовав, что Алисия не понимает, Хомасини предприняла еще одну попытку объясниться:

— Он строит вигвам, дом для тебя.

Онемев, Алисия вглядывалась в едва различимое напряженное лицо Хомасини. Эти слова могли означать только одно, но до Алисии не доходил их смысл. У Трэвиса был свой дом, фермерский дом, земля и еще много всего. Зачем ему понадобилась хижина в индейской деревне? Разве что для того, чтобы держать ее там взаперти?

Ужас перед перспективой такой жизни, наложенный на накопившуюся усталость, оказался тяжелым бременем, которое она не смогла долго выдержать. Как только Трэвис нырнул в дверной проем, Алисия подняла корзину с горохом и запустила в его голову.

Глава 29

Хомасини испуганно вскрикнула, а затем тихо хихикнула. Полуобнаженный Трэвис недоуменно уставился на свою буйную суженую. По-видимому, перед тем как вернуться, он искупался в реке. Мокрые волосы прилипли к шее, на груди и спине блестели капельки воды. Хотя купание, как оказалось, не охладило его темперамент.

Веселое хихиканье Хомасини удержало Трэвиса от проявления гнева. Это можно будет сделать и позже, когда он останется наедине с этой мегерой. Трэвис ограничился резким замечанием:

— Советую тебе прибрать все это, пока мой двоюродный брат не вернулся домой. Иначе он устроит взбучку Хомасини.

Затем он отвернулся от Алисии и тихо заговорил с хозяйкой вигвама. Алисия гадала, что произойдет, если она запустит ногти в обнаженную спину этого ненавистного человека. Или, может быть, лучше воспользоваться ножом, который все еще был в ее руке? Но это противоречило ее натуре, да она никогда и не отважилась бы на это. Алисия постаралась успокоиться.

Она начала хладнокровно собирать рассыпанные стручки, поглядывая на маняще открытый зев дверного проема. Теперь, когда Трэвис вернулся, ей было невыносимо находиться в одном помещении с ним. Возможно, в темноте будет легче скрыться в лесу.

Эти ее мысли как будто включили неслышный сигнал тревоги. Двери заслонила массивная фигура. Высокий дикарь скользнул внутрь и завесил вход пологом. От неожиданности Алисия села на пол. От индейца пахло дымом и каким-то несвежим запахом. Она считала, что Трэвис внушает страх, но этот мужчина был ужасен. Едва взглянув на нее, он гортанным рычанием приветствовал всех присутствующих.

Их разговор на непонятном языке только усугубил подавленное состояние Алисии, и она укрылась в темном углу. Сознание того, что ей некого винить в происшедшем, кроме самой себя, не облегчало боль. В том, чтобы выбрать кавалера из узкого круга себе подобных, с соответствующим мировоззрением и воспитанием, был свой резон. Отчего она решила, что можно пренебречь пронесенными сквозь века культурными традициями и выйти замуж за человека из чуждого для нее мира?

Алисия съежилась от страха, когда Трэвис, обнаружив ее, жестом пригласил присоединиться к ним у огня. Она не хотела сидеть рядом с этим буйволом, который, по-видимому, приходился ему двоюродным братом. Она не хотела есть эту жуткую кашу, которую они называли едой. Ей хотелось оказаться дома, в своей постели, чтобы утром она проснулась и все это оказалось страшным сном.