Вампир Лестат

Мне показалось, в карих глазах что-то дрогнуло. Однако в следующую секунду лицо его стремительно преобразилось, и на нем появилось выражение такой ярости, что я невольно отпрянул.

Я не мог поверить собственным ощущениям. Те изменения, которые происходили с ним в Нотр-Дам, были сущим пустяком в сравнении с тем, что произошло сейчас. Подобного воплощения ненависти и злобы мне еще не приходилось видеть. Даже Габриэль предпочла отойти подальше. Подняв правую руку, она заслонила Ники, а я продолжал пятиться, пока наконец не оказался рядом с ними и не коснулся руки Габриэль.

Но каким-то чудесным образом гнев его испарился так же быстро, как и возник, и он вновь превратился в очаровательного смертного юношу.

По лицу королевы промелькнула слабая улыбка, и она провела белоснежными, с длинными когтями руками по волосам.

– Ты обращаешься ко мне за разъяснениями? – спросил предводитель.

Он обвел взглядом Габриэль и поникшего на ее плече Никола, а потом снова повернулся ко мне.

– Я мог бы говорить до скончания века, – сказал он, – и все равно не сумел бы объяснить тебе, что именно ты разрушил.

Вроде бы старая королева насмешливо хихикнула, но я был слишком занят предводителем. Меня поражал контраст между мягкостью его голоса и тем гневом, который кипел у него внутри.

– От начала мира существовали наши секреты и таинства, – снова заговорил он. Стоя в центре огромного помещения с безвольно опущенными руками, он казался особенно маленьким. Складывалось впечатление, что его голос звучал сам по себе. – Со времен седой старины такие, как мы, держали в плену города, охотились на людей и делали их своими жертвами, как велели нам Бог и дьявол. Мы – избранники сатаны! Тот, кто хотел попасть в наши ряды, должен был сначала совершить множество преступлений и тем самым доказать, что достоин Темного Дара бессмертия.

Он подошел ко мне чуть ближе, и в глазах его искрами рассыпался свет факела.

– Для своих близких они были мертвы, – продолжал он, – а небольшая примесь нашей крови помогала им перенести ужас пребывания в гробу, пока они ожидали нашего прихода. Тогда, и только тогда, получали они Темный Дар, после чего их вновь оставляли в могиле, до тех пор пока жажда не придавала им сил и не заставляла сломать стены темницы и восстать.

Голос его зазвучал громче, стал более гулким.

– В своих мрачных темницах они познавали смерть, – говорил он. – К моменту своего перерождения, к той минуте, когда они взламывали гробы и удерживающие их железные решетки, они понимали, что такое смерть и что такое власть. Но горе тем, кто оказывался слабым и не в силах был выйти на свободу. Тем, кто своим воем заставлял смертных на следующий день – ибо никто не осмелится прийти на кладбище ночью – прибегать на могилы. К таким мы не проявляли милосердия.

Но те, которые восставали и получали возможность странствовать по земле, испытанные и прошедшие процедуру очищения, становились Детьми Тьмы. Они никогда не получали кровь наших древнейших патриархов, но только кровь совсем молодых, чтобы набраться мудрости лишь со временем и научиться правильно использовать Темный Дар к тому моменту, когда обретут достаточную силу. Только тогда на них начинали распространяться Законы Тьмы и их обязывали подчиняться. Законы требовали, чтобы мы жили среди мертвых, ибо сами мертвы, и чтобы всегда возвращались в свои могилы или в такие же, как наши; чтобы избегали появляться в местах света. А свои жертвы мы должны были увлекать в сторону, подальше от остальных людей, дабы они приняли смерть в каком-нибудь неосвященном, населенном призраками месте. Мы обязаны были всегда почитать Власть Бога, распятие и Святое причастие. И никогда, никогда не должны были входить в Божий храм! В противном случае Бог лишит нас нашей власти, низвергнет в адскую бездну, где мы будем обречены испытывать вечные муки и гореть в адском пламени.

Он на минуту умолк и впервые взглянул на королеву. Не могу утверждать с уверенностью, но мне показалось, что выражение ее лица вывело его из себя.

– Ты пренебрежительно относишься к такого рода вещам, – обратился он к ней. – Магнус тоже презирал эти законы. – Он начал дрожать. – Такова была природа его безумия, такова же природа и твоего. Но вы просто не способны понять наши таинства! Вы разрушаете их с такой же легкостью, как разбиваете стеклянный сосуд, но не потому, что обладаете особой властью, а только лишь по собственному невежеству. Вы только и можете разрушать, но ни на что другое не способны!