Зимних Дел Мастер

— Я приняла его ухаживания. Он так красиво смотрелся там на мосту, что я подумала, какая привлекательная у него задница, если я хоть что-то в них понимаю, — Нянни села в кресло. — Или вот бедный старый Грибо. Он кому угодно даст сдачи. Но кошечка Эсме надавала ему по носу, и он теперь даже в комнату не рискует войти, не проверив предварительно, что ее там нет. Тебе стоит посмотреть, как он выглядывает из-за двери. У него такая несчастная сморщенная физиономия. Разумеется, он мог бы растерзать ее одним махом, но не смеет, потому что она правильно поставила себя с ним.

— Не хотите ли вы сказать, что мне нужно расцарапать Зимовому лицо?

— Нет, нет, не надо так грубо. Дай ему маленькую надежду. Будь любезна, но непреклонна…

— Он хочет жениться на мне!

— Хорошо.

— Хорошо?

— Это значит, что он мирно настроен. Не говори нет, не говори да. Веди себя, как королева. Ему придется научиться выказывать уважение к тебе. Что ты делаешь?

— Записываю, — ответила Тиффани, делая запись в дневнике.

— Тебе не нужно ничего записывать, дорогая, — сказала Нянни. — Все уже записано в твоем сердце. На той странице, что ты еще не успела прочитать. Кстати, я тут вспомнила, что пока тебя не было, пришли письма.

Нянни пошарила под диванными подушками и вытащила пару конвертов.

— Мой сынок Шон работает почтальоном, он знал о твоем переезде.

Тиффани чуть не вырвала письма из ее рук. Целых два письма!

— Он тебе нравится? Этот твой молодой человек из замка? — спросила Нянни.

— Это друг, с которым мы переписываемся, — надменно ответила Тифани.

— Вот так правильно, вот как раз такой взгляд и тон тебе нужны для Зимового! — восхитилась Нянни. — Кто он такой, что осмелился заговорить с тобой? Вот как надо!

— Я прочту их у себя в комнате, — сказала Тиффани.

Нянни кивнула.

— Одна из девушек приготовила нам отличное жаркое, — сказала она (просто примечательно, как Нянни никак не могла запомнить имена своих невесток). — Твоя доля в печи. Я пошла в кабачок. Завтра рано вставать!

* * *

Поднявшись к себе, Тиффани прочитала первое письмо.

На невооруженный взгляд казалось, что на Мелу ничего не происходило. Мел остерегался попадать в Историю. Он позволял происходить лишь незначительным событиям. Тиффани читала о них с большим удовольствием.

Второе письмо было почти таким же, как и первое — пока она не дошла до строчек о бале. Он был на балу! На балу в доме лорда Дайвера, живущего по соседству! Он танцевал с его дочерью, которую звали Йодин, потому что лорд Дайвер полагал, что это отличное имя для девочки! Они танцевали три раза! И ели мороженное! Йодин показывала ему свои акварели!!!

Как он мог написать такое?!!!

Глаза Тиффани скользили по обычным новостями о плохой погоде или ноге старого Агги, но она не понимала слов, потому что ее голова пылала.

Кто он такой, чтобы танцевать с другой девушкой?

Ты танцевала с Зимовым, напомнил Третий Помысел.

Хорошо, но что насчет акварелей?

Зимовой показывал тебе снежинки, ответил Третий Помысел.

Но я только старалась быть вежливой!

Может, он тоже только старался быть вежливым.

Допустим, но я же знаю этих его тетушек, яростно думала Тиффани. Я им никогда не нравилась, потому что я всего лишь фермерская дочь! А лорд Дайвер очень богат и кроме дочери у него больше детей нет! Тетушки строят планы!

Как он мог взять и написать об этом, как будто есть мороженное с другой девушкой совершенно нормально! Это так же плохо, как… как что-то отвратительное!

Как, например, разглядывать ее акварели…

Он всего лишь мальчик, которому ты иногда пишешь, сказал ее Третий Помысел.

Да, но…

Да, но… что? — упорствовал Третий Помысел. Он действовал Тиффани на нервы. Уж у твоих-то собственных мозгов должна быть совесть, чтобы встать твою сторону!

«Да, но…» и ничего больше, договорились? — раздраженно подумала она.

Ты ведешь себя неблагоразумно.

Да что ты говоришь? Я целый день была благоразумна! Я годами проявляла благоразумность! По-моему, я заслужила право необосновано позлиться хоть пять минут, как ты думаешь?

Внизу на кухне тебя ждет жаркое, ты сегодня только завтракала, — сказал Третий Помысел. — Съешь что-нибудь, и тебе полегчает.

Как можно есть, когда там акварели разглядывают? Как он посмел глядеть на акварели!

Но Третий Помысел был прав, хотя лучше от этого не становилось. Если уж быть рассерженной и несчастной, то по крайней мере на полный желудок. Она спустилась в кухню и нашла жаркое в печи. От него вкусно пахло. Для нашей дорогой старенькой мамочки все самое лучшее.