Зимних Дел Мастер

Аннаграмма заказала все. Часть Тиффани еле удерживалась от смеха, даже в такую минуту, но тут Зимовой схватил ее за руку…

… А ведьма ухватила его за плечо.

— А ну не трожь! Не смей! Я — ведьма, понял!

Голос Аннаграммы всегда резал уши, но когда она выходила из себя, то в нем появлялись такие взвизги, что у вас просто голова лопалась.

— Отпусти ее, тебе говорят! — вопила Аннаграмма. Зимовой был ошеломлен. Нелегко переносить вопли взбешенной Аннаграммы тому, кто не так давно обзавелся ушами.

— Отпусти ее! — взвыла она. И швырнула огненный шар.

Она промахнулась. Возможно, так и было задумано.

Люди всегда отрываются от своих занятий, когда мимо пролетает шар раскаленного газа. Вот только люди обычно не тают.

У Зимового отвалилась нога.

Позже, летя домой через пургу, Тиффани гадала, как Зимовой это устроил. Он не только сделал себя из снега, но и заставил снег ходить и говорить. Значит он постоянно думал о своих действиях. Он должен был думать. Людям нет нужды все время помнить о своем теле, потому что тело и само знает свое дело. Но снег не знает даже того, как просто стоять.

Аннаграмма смотрела на него так, будто он ее оскробил.

Зимовой озадаченно огляделся вокруг, по его груди пошли трещины - и вот он рассыпался на снежинки и превратился в сугроб.

Повалил снег, как будто кто-то выкручивал тучи.

Аннаграмма оттянула конец маски, взглянула на сугроб, а затем на Тиффани.

— Так, — сказала она. — Что сейчас произошло? С ним должно было это случиться?

— Я прилетела повидаться с тобой и… Это Зимовой! — все, что смогла ответить ей Тиффани.

— Ты хочешь сказать… Зимних Дел Мастер? — переспросила Аннаграмма. — А разве он не более, чем сказка? Что ему от тебя надо? — добавила она.

— Он… Я… — заговорила Тиффани, но не знала с чего начать. — Он существует! Мне нужно оказаться как можно дальше от него! — сказала она. — Мне нужно бежать! Слишком долго объяснять!

На какое-то жуткое мгновение ей показалось, что Аннаграмма все еще собирается требовать всю историю, но та схватила Тиффани за руку черной резиновой лапой.

— Тогда улетай отсюда немедленно! Ох нет, у тебя все еще старая метла мисс Тенеты? Она совершенно бесполезна! Возьми мою! — она потащила Тиффани к коттеджу, а снег валил все гуще и гуще.

— Железа, чтобы сделать гвоздь! — сказала Тиффани, стараясь не раскиснуть. Она больше ни о чем другом не могла говорить, внезапно это стало исключительно важным. — Он думает, что он человек…

— Я разрушила его снеговика и только, дура ты набитая! Он вернется!

— Да, но железа достаточно, знаешь, чтобы…

Зеленая рука хлестнула ее по лицу. но резина смягчила удар.

— Перестань лепетать! Я считала тебя умной! Хоть я не имею никакого представления, что происходит, но если бы меня преследовало такое существо, я бы не стояла тут, что-то лепеча! — Аннаграмма натянула маску Злой Ведьмы Де-Люкс с Болтающейся Козюлькой, поправила козюльку и повернулась к крестьянам, которые словно приросли к месту. — Ну, что уставились? Ведьму что-ли никогда не видели? — закричала она. — Расходитесь по домам! Да, миссис Картер, я загляну к вам завтра с лекарством для малыша!

Они поглядели на ее зеленое лицо, гнилые зубы, грязные волосы и здоровенную козюльку, которая на самом деле была стеклянная, и бросились прочь.

Все еще ошалевшая от пережитого ужаса и облегчения, Тифани повторяла, мелко дрожа: «Железа, чтобы сделать гвоздь…» — пока Аннаграмма не встряхнула ее. Крупные снежные хлопья мелькали с такой скоростью, что лица было не разглядеть.

— Тиффани, метла. Садись на метлу, — проговорила Аннаграмма. — Улетай подальше отсюда! Ты меня слышишь? Куда-нибудь в безопасное место!

— Но он… Это несчастное создание думает, что…

— Да, да, это очень важно, понимаю, — ответила Аннаграмма, подталкивая ее к стене коттеджа, где стояла прислоненная метла. Она полузатащила, полуподсадила Тиффани на метлу и глянула на небо. Снег валил как из ведра.

— Он возвращается! — рявкнула Аннаграмма и добавила шепотом несколько слов. Метла рванулась и исчезла в меркнущем свете за стеной падающего снега.

Глава десятая. Возвращение домой

Матушка Ветровоск отвела глаза от блюдечка с чернилами, в котором крошечная Тиффани исчезала в метели. На лице у нее была улыбка, но у Матушки Ветровоск это не обязательно означало, что произошло что-то приятное.