Духи Великой Реки

— Поберегись, Ган, — остерег его вампир.

— Ты же сам просил моей помощи.

— Да, да, продолжай.

— Река посылает сновидения, особенно Рожденным Водой. Ты говорил мне, что раньше бог-Река посылал тебе другие сны.

— Да, чтобы объяснить мне мою задачу.

— Именно, — согласился Ган. — Если тебе так уж хочется знать мое мнение на сей счет, то вот оно: Река связывает тебя с тем менгом. Он то ли союзник тебе, то ли враг.

Гхэ разочарованно скривил губы:

— Но кто из двух? Так объяснить сон я могу и сам. Даже Гавиал смог бы это сообразить.

Ган фыркнул:

— О, я могу только приветствовать это: непременно спроси у Гавиала ученого совета. — Старик откинулся к стене. Бедро все еще болело, и он гадал, не сломал ли все-таки кость. Когда Ган взглянул на Гхэ, тот, стиснув зубы, пристально смотрел в воду. — Ты ошибаешься, знаешь ли, — заметил старик.

— В чем?

— Я сказал тебе, что думаю о твоем сне, и сказал, что не знаю его значения. Глупец — вроде Гавиала — дал бы тебе ясное объяснение.

Гхэ потер шрам на подбородке. Гану показалось, что молодой человек перестал быть таким напряженным.

— Я понял, что ты хочешь сказать. С другой стороны, даже если бы ты знал ответ, ты мог бы мне его не сообщить.

Ган ничего не ответил. Зачем отрицать очевидное? Лучше сделать вид, будто он готов помочь.

— А что ты сам думаешь об этом загадочном кочевнике? Какое чувство он у тебя вызывает?

Гхэ кивнул, словно соглашаясь с чем-то.

— Что он подобен мне — тоже слуга Реки. Что он, как и я, ищет Хизи. — Гхэ переменил позу, извлек откуда-то нож и принялся рассеянно чертить по дереву. Когда Гхэ заговорил, он не отводил глаз от острия клинка, лишь изредка бросая на Гана косые взгляды.

Совсем как смущенный маленький мальчик. Почему-то это сравнение заставило Гана вздрогнуть и смутило больше, чем раньше зрелище шрама и понимание, чем на самом деле является Гхэ.

— Странность в том, — проговорил Гхэ, процарапывая ножом канавку вокруг одного из пятен, — что хотя менг снится мне теперь чаще, сновидения стали более расплывчатыми. Лицо кочевника видится мне не так ясно, как когда он приснился в первый раз.

Ган продолжал дрожать, несмотря на ласковое тепло солнца; он повернулся и стал смотреть, как из густых тростников на берегу Реки взлетела большая зеленая цапля. Дальше, за тростниками и прибрежными ивами, покрытая короткой травой равнина уходила к горизонту. Еще два дня пути, и начнется пустыня.

Углом глаза Ган заметил, что Гхэ смотрит в ту же сторону — или, что более вероятно, смотрит ему в спину. Его плечи внезапно словно окоченели, как будто в них вонзились два ледяных топора. Но когда вампир заговорил, в его голосе звучал лишь жадный интерес — казалось невозможным, чтобы он в эту минуту думал об убийстве.

— Он где-то там, верно? И она тоже там.

Ган кивнул и прокашлялся, потом, к собственному изумлению, продекламировал:

На Великой Лошади, как на ладье,

Плыли они по морям травы,

И двигались горы под гнетом их тел,

И каждый из скал свое ложе творил.

Старик умолк и стал что-то пристально разглядывать у себя под ногами.

— Это следовало бы спеть, — пробормотал он.

— Что это?

— Песня из старой книги, «Пустыня Менг». Я послал ее Хизи, когда узнал, где она.

— Ты много читал о менгах?

— В последнее время много.

— С тех пор как узнал, где Хизи?

Ган кивнул и заметил, каким цепким взглядом подарил его Гхэ.

— Тебе и в самом деле известно, где она. Ты знаешь достаточно, чтобы послать ей книгу.

— Я так тебе и говорил.

— Говорил. Но ты никогда не объяснял мне, как найти Хизи. Когда ты мне скажешь об этом?

Ган с жаром заговорил:

— Ты же можешь взять у меня то, что тебе нужно. Меня даже удивляет, почему ты не сделал этого до сих пор. — Он воинственно выпятил подбородок, чтобы тот не начал дрожать.

— Квен Шен это тоже удивляет, — сказал Гхэ. — И я не знаю, что ей ответить.

— Квен Шен! — фыркнул Ган. — Она тоже твоя советница? Она помогает тебе решать, что предпринять дальше, во время ваших постельных встреч? — Ган знал, что вступает на опасную территорию, и приготовился ощутить, как кулак стиснет его сердце, но человеческая глупость всегда его злила.

Но Гхэ только сердито нахмурился.

— Поберегись, старик, — посоветовал он. — Квен Шен — верная служанка императора и Реки. Она достойна уважения.

— Пять дней назад ты подозревал, что она организовала нападение на тебя, — настаивал Ган.