С НАМЕРЕНИЕМ ОСКОРБИТЬ (1998—2001)

Хавьер давно стал живой легендой для крепких парней в тамошних барах, как теоретически хороших, так и теоретически плохих. Я слышал, как отпетые бандиты с уважением говорили об «этом сукином сыне с неба». А планерист, которого Хавьер арестовал, звал его Хави, как старого знакомого. Молодой гибралтарец Альберто Пароди, которому позже довелось провести несколько страшных лет в марокканской тюрьме, рассказал мне однажды, о том, какой ужас он испытал, когда ночью, над морем, на полной скорости, прямо за его планером очутился вертолет. Он возник из ниоткуда, по словам Альберто — «как ghost»^[37]. Хавьер высматривал сверху лодки контрабандистов, впивался в них, как клещ, и посылал сигнал катерам таможенников, чтобы те успели задержать бандитов, пока они не скрылись на берегу. Кое-кто из вас, должно быть, видел это по телевизору: бешеные погони у самой кромки воды, на скорости в сорок с лишним узлов, в ночи, при свете прожектора, напряженные лица контрабандистов, сваленные на корме тюки, крыло планера, закрывающее пилотам обзор, адреналин, страх, охота. Вот и все. Теперь я пишу романы. Времена изменились.

Среди дорогих мне вещей две напоминают о Хавьере. Одна из них — вертолетный шлем, который он подарил мне перед нашим последним полетом. Другая — обломок антенны планера. Этот планер мы с Валентином, оператором «ТВЕ», преследовали как-то ночью. Кругом было темно, как в глотке у дьявола, а мы снимали с вертолета водную гладь и «фантомы» впереди. Той ночью мы несколько раз касались костылем воды и запросто могли бы упасть. Мы были в панике, но Хавьер посадил вертолет с хладнокровием, которому я до сих пор не устаю поражаться. С таким же хладнокровием он заставил свою машину висеть над морем, почти касаясь днищем воды, пока его штурман Хосе Луис помогал марокканцам с затонувшей шлюпки подняться на борт. Половина несчастных успела погибнуть прежде, чем их успели обнаружить в кромешной тьме. А спасенные потом расцеловали пилота. В другой раз Хавьер, передав штурвал своему напарнику, бросился в воду, чтобы помочь тонущему контрабандисту. Тогда он подоспел слишком поздно. Когда один бандит бросил свою лодку на пляже, будто открытую машину посреди города, и попытался спрятаться в дюнах, Хавьер оставил свой вертолет, догнал контрабандиста и вытряс из него душу.

Теперь вы знаете, что за человек мой друг Хавьер. Скорее всего он придет в бешенство, узнав об этой заметке. Неважно. Кто-нибудь прочтет ее через много лет и скажет: «А ведь это про моего отца».

ХОРХЕ ХУАН И ПАМЯТЬ

Есть вещи, способные примирить нас с окружающим миром. И с населяющими его людьми. Передо мной — «Наследие Хорхе Хуана», великолепная книга, изданная мэрией Новельды при содействии Средиземноморского сберегательного банка, который, я уверен, очень скоро вернет потраченные на книгу средства. Издание приурочено к открытию в городе музея одного из самых славных его сынов, великого ученого и моряка XVIII века. Знакомство с этой личностью позволяет лучше понять Европу того столетия. Хорхе Хуан был из тех просвещенных людей (простите, мужчин и женщин), что всегда стремились и по сей день стремятся изменить нашу бедную страну к лучшему. Подобным усилиям не суждено увенчаться успехом. Рано или поздно власть возвращается к мракобесам-священникам и невеждам-политикам, которым неведом стыд. Что не мешает им постоянно апеллировать к соотечественникам. И соотечественницам, разумеется. Сейчас у них модно говорить «картина событий» вместо «ситуация». «Картина культурных событий в Испании не может не удручать». Хотя это плохой пример. Они никогда не говорят ничего подобного. Вот настоящие современные политики. Все как на подбор толерантные и англоговорящие. Все как на подбор уроды.

Похоже, я, как всегда, отвлекся. Мы говорили о Хорхе Хуане и о мэрии города Новельда, отдавшей ему должное. Оказывается, в Испании еще находятся люди, которым не жалко потратить деньги на то, чтобы пробудить в нас историческую память и заодно объяснить нам кое-что о нашем настоящем и — кошмарном? — будущем. Кто-то еще помнит о трех тысячах лет, что остались у нас за плечами. Выходит, существуют банки, в активе которых имеются не только махинации, но и достойные, полезные дела. Почтить память моряка, вместе с Антонио де Ульоа первым высчитавшего градусы широты и подтвердившего, что земля имеет форму шара, давшего новый импульс развитию науки и флота, человека, которого уважали даже враги — например, английский адмирал Хау, навестивший Хорхе Хуана в Кадисе и гордившийся возможностью беседовать с ним, — значит нечто большее, чем провести формальное мероприятие на городском уровне. Для того чтобы сделать это в современной Испании, страдающей от потери памяти и не спешащей эту память восстановить, нужно быть отважными людьми. Если вы когда-нибудь попадете в Новельду, окажите мне любезность — зайдите в новый музей. Так вы сможете выразить свою благодарность его создателям.

---

37 Призрак (англ.).