В ожидании рассвета

– Простите меня, Николь, – сокрушенно пробормотал Джеральд, опять опускаясь перед креслом на колени. – Не знаю, чем я думал, когда так ужасно пугал вас. Поверьте, я сам испугался не меньше, когда вы внезапно потеряли сознание.

– Я… я упала в обморок? – с удивлением пролепетала Николь.

– Да. И я еле привел вас в чувство. Пришлось даже пробку поджечь.

Лицо Джеральда дышало таким раскаянием, что сердце Николь оттаяло. Как выразительны становятся его черты, когда их освещает нежность, невольно подумала она и совершенно смутилась.

– Я прекрасно понимаю, что должна испытывать впечатлительная девушка в этой… гм… обстановке, – вздохнул он. – Но не смог удержаться от соблазна немного подразнить вас… Скажите, Николь, вы простите меня когда-нибудь?

– Только если вы еще раз угостите меня ужином, – ответила она и немедленно изумилась собственной наглости.

Джеральд закусил губу, чтобы не рассмеяться.

– Как я погляжу, вы не промах, мисс американка, – шутливо проговорил он. – Решили окончательно разорить владельца древнего замка?

Николь вспыхнула и собралась резко ответить, но вовремя сообразила, что Джеральд шутит. Не стоит говорить о том, что она готова оплатить все расходы. Это его обидит…

– Вообще-то я не очень впечатлительная, – сказала Николь, стараясь повернуть разговор в более безопасное русло. – Отец очень любил фильмы ужасов и ничуть не боялся. Я вся в него. Он специально построил наш дом с длинными узкими коридорами, расставил там рыцарей в латах… Было красиво и жутковато… Но здесь…

Николь подняла глаза к потолку, который терялся в темноте.

– Здесь все иначе… все настоящее…

– О да, – иронично согласился Джеральд. – И полуразвалившиеся стены, которым не одна сотня лет, и сумасшедший владелец, которому нечего больше делать, как пугать девушек.

Николь несмело рассмеялась.

– И многих девушек вы так напугали? – спросила она с лукавой улыбкой.

Дома Николь вряд ли осмелилась бы задать Джеральду такой вопрос. Там она была несмышленой девчонкой, до которой никому не было дела. А он… он везде оставался бы собой – молодым красивым аристократом, чья родовитость и замкнутость лишь привлекали бы дополнительное внимание. Но здесь, в сердце Карпат, вдали от светской матери, которая не упускала возможности подчеркнуть ничтожность Николь, девушка впервые ощутила, что она – не пустое место…

– Только одну, но зато на всю жизнь, – свирепо прорычал Джеральд.

Николь от души расхохоталась. Какая она, в сущности, дурочка, раз старинная комната, лунный свет и блики на лице мужчины сумели лишить ее чувств! Современная девушка упала бы не в обморок, а в объятия молодого человека. И позаботилась бы о том, чтобы он не скоро выпустил ее…

От собственных смелых мыслей Николь бросило в жар. А что, если Джеральд догадается, о чем она думает? Ведь он сидит так близко от нее… Ей достаточно руку протянуть, чтобы поправить нахальную черную прядь, все время лезущую ему в глаза. А его глаза… черные, бездонные глаза, в глубине которых пляшут красные огоньки… Или это отблески огня в камине виноваты в том, что глаза Джеральда источают тепло, из-за которого все ее тело охватывает незнакомая истома? Руки и ноги словно налились свинцом, но не от усталости. Невозможно ни пошевелиться, ни слова вымолвить…

Бесконечно долго сидели Николь и Джеральд друг напротив друга без единого движения, и лишь потрескивание полена в камине нарушало сладкую тишину. Мысли друг друга были для них загадкой, но они не стремились разгадать ее. Наоборот, их обоих влекла тайна…

Вдруг Николь заметила, что губы Джеральда дрогнули. Он хотел что-то сказать, но не решался, и девушка затаила дыхание в ожидании чего-то невыразимо прекрасного, огромного, как солнце и волнующего, как тропическая ночь… В ожидании чего-то, чего никогда не было в ее жизни…

Джеральд опустил глаза, провел кончиком языка по пересохшим губам и хрипло сказал:

– Я совсем утомил вас, Николь. Наверное, вы с ног валитесь от усталости.

Разочарование тупой болью отозвалось в сердце девушки. Идиотка! Что она тут себе намечтала? Без сомнения, Джеральд догадался, о чем она только что думала, и теперь не знает, как себя с ней вести. Он слишком хорошо воспитан, чтобы высказать ей все в лицо, но она в этом не нуждается. Накопленный за десять лет опыт отлично помогает ей понять, когда от нее хотят отделаться!