Верить в себя

— Я имела в виду не твою квартиру, а твою работу, — рассмеялась Кэрол.

— А при чем тут моя работа? — насторожилась Стиви. — Какое она имеет отношение к браку? Вот если бы я выходила замуж за тебя, я бы к тебе переехала, а так…

— Но ведь ты часто задерживаешься у меня, к тому же каждый раз, когда я куда-нибудь уезжаю, тебе приходится меня сопровождать, — объяснила Кэрол. — А вдруг меня опять занесет в какой-нибудь взрывоопасный тоннель? В этом случае ты рискуешь снова застрять в Париже или в любом другом городе на неопределенный срок. Разве Алану это понравится?

— Ах вот ты о чем!.. Черт… Даже не знаю. Никогда об этом не думала. Впрочем, мне кажется — я скорее брошу Алана, чем свою работу. Да, именно так! — воскликнула Стиви, приподнимаясь на локте. — Если моя работа ему не нравится, пусть проваливает! Я не брошу свою работу. Ни за что и никогда. Если ты решишь меня уволить, тебе придется сначала меня убить!

Кэрол было лестно слышать эти слова, сказанные — она не сомневалась — от всего сердца и со всей искренностью. Но ведь ситуация могла измениться, и это ее тревожило. Кроме того, она всегда переживала за Стиви; в частности, ей хотелось, чтобы у ее секретарши и подруги была счастливая жизнь, а не только хорошая работа.

— Ну а как Алан относится к твоей работе сейчас? Он когда-нибудь выражал свое недовольство тем, что иногда тебе приходится работать круглыми сутками или сопровождать меня на съемки?

— Пусть только попробует! — воинственно воскликнула Стиви. — Иногда, правда, он принимается ворчать, но я не обращаю на это внимания. Все мужчины такие собственники! Вот пусть и найдет себе женщину попокладистее. Впрочем, Алан и сам много работает. В командировках он бывает еще чаще меня; правда, ему редко приходится покидать пределы Калифорнии, тогда как я езжу с тобой по всему миру, но это не так уж и важно. Главное, за все время нашего знакомства он ни разу мне не изменил, хотя, я думаю, в молодости он был большим бабником. Насколько мне известно, я — первая женщина, с которой он живет достаточно долго. И до сегодняшнего дня у нас все было в полном порядке. Спрашивается, зачем чинить то, что еще не сломалось?

— А он предлагал тебе выйти за него замуж?

— Нет, и слава богу, что не предлагал. Я боюсь только, что, если я задержусь в Париже еще на недельку, этого не миновать. Раньше Алан даже не заговаривал о браке, но теперь он упоминает об этом чуть не в каждом нашем разговоре. Раза два он даже сказал, что, по его мнению, нам стоило бы зарегистрировать наши отношения, но конкретного предложения он мне не делал. Должно быть, он знает — я бы здорово разозлилась, если бы услышала от него что-то подобное. И все равно в последнее время Алану явно кажется, что нам обоим пора остепениться и жить как все нормальные люди. Это у него что-то вроде кризиса среднего возраста, а мне противно даже думать о том, чтобы делать что-то только ради того, чтобы быть как все. В конце концов, мы еще не настолько старые!

— До старости вам далеко, — утешила ее Кэрол. — И все равно это очень хорошо, что Алан чувствует свою ответственность. Я бы очень расстроилась, если бы он продолжал «срывать цветы удовольствия», не думая ни о тебе, ни о будущем… Так ты будешь с ним на Рождество?

— Наверное, да, хотя его мать — настоящая брюзга. Ей все кажется, будто для ее единственного сыночка я слишком рослая и слишком старая. Зато его отец очень милый пожилой джентльмен, да и сестры Алана мне нравятся. Они, во всяком случае, умные — впрочем, как и Алан.

Последние слова Стиви показались Кэрол обнадеживающими. Поставив напротив них мысленную галочку, она подумала, что ее подруга, возможно, относится к Алану гораздо лучше, чем говорит. Потом Кэрол напомнила себе, что завтра надо будет позвонить Хлое и предложить ей приехать на Рождество на несколько дней раньше. Им обеим было бы и приятно, и полезно побыть вдвоем хотя бы несколько дней.

Еще некоторое время Кэрол лежала молча, размышляя о том, что сказал ей Мэтью о Хлое, — о том, каким капризным, эгоистичным и требовательным ребенком она была. При этом он, похоже, даже приуменьшил ее недостатки, чтобы не слишком расстраивать Кэрол, зато теперь она почувствовала, что лежащее на ее плечах бремя вины стало не таким тяжелым. Несмотря на это, Кэрол решила попытаться компенсировать дочери то, чего, как ей казалось, та недополучила в детстве. От этого никто из них ничего бы не потерял, а выиграть могли обе.