Верить в себя

— Только я и она, — объяснила Кэрол. — Я понимаю, что один-два дня — это совсем немного, но ведь нужно с чего-то начинать!

— Я уже говорил тебе, что у твоей дочери нет причин считать себя обиженной, — сказал Мэтью. Он отлично помнил, как Хлоя вела себя, когда была ребенком, и считал, что ее претензии не имеют под собой никаких оснований. Сама Хлоя упорно придерживалась другого мнения, а Кэрол было проще пойти дочери навстречу, чем доказывать свою правоту.

— Быть может, ты и прав, — сказала она. — Но Хлоя считает, что я мало ею занималась, и это, возможно, единственное, что имеет значение. У нее свое представление о том, какой должна быть мать. Да и свободного времени у меня теперь достаточно, так почему бы не сделать девочке приятное? — На самом деле у Кэрол было не так уж много времени, чтобы побыть с дочерью; потом к ним должны были присоединиться Джейсон и Энтони.

Так они беседовали, и тень предстоящей разлуки не портила очарования этого вечера. Всего через пару недель Мэтью прилетит в Калифорнию, и они снова будут вместе. Кэрол с волнением и радостью предвкушала и наступление Рождества, которое впервые за многие годы пройдет в кругу семьи — с детьми и с Джейсоном. В канун Нового года ее ожидала поездка в Лас-Вегас на свадьбу Стиви, если, конечно, ее компаньонка не передумает в последнюю минуту выходить замуж. Стиви уже заявила, что готова сопровождать Кэрол, когда весной она отправится в Париж. Алана она обещала уговорить, но Кэрол не поддержала ее энтузиазма. Ей не хотелось испытывать терпение бедного Алана, к тому же она решила на этот раз обойтись без своей помощницы и секретарши. Не исключено, что они с Мэтью поедут в Италию или на Французскую Ривьеру. В такой поездке ей нужен был только Мэтью. Кэрол надеялась, что успеет закончить вчерне свою книгу, и у Стиви будет много работы и в Америке.

Когда принесли десерт и ужин уже близился к завершению, Мэтью достал из кармана красную бархатную коробочку с логотипом «Картье» и протянул ей.

Это был его подарок на Рождество. Коробочка была довольно большой, и Кэрол облегченно вздохнула — она боялась, что в ней может оказаться кольцо. Кэрол уважала традиции, но их договор — «джентльменское соглашение», как выразился Мэтью, — не давал оснований для соблюдения традиций. Это была не брачная церемония, не помолвка — просто двое взрослых людей решили проверить, как они уживутся и сумеют ли остаться вместе достаточно долго, чтобы планировать и дальше совместную жизнь.

Кэрол открыла коробочку, в ней лежал очень красивый гибкий золотой браслет. Сам по себе браслет был совсем простым, единственным его украшением были три бриллианта на внешней стороне. По внутренней поверхности браслета шла выгравированная надпись, которая, как сказал Мэтью, была главной изюминкой подарка. Надпись была на английском, и, когда он поднес браслет к пламени стоявшей на их столике свечи, Кэрол прочла:

«Будь собой. Я люблю тебя. Мэтью».

— Спасибо… — Кэрол поцеловала его и тут же надела браслет. Она поняла, что хотел сказать ей Мэтью. Он принял ее условия и любил ее такой, какая она есть.

Кэрол тоже приготовила ему подарок. Он был куплен в том же магазине, и Мэтью невольно улыбнулся, увидев на коробочке логотип «Картье». Так же, как и Кэрол, он бережно открыл коробку. Внутри лежали элегантные золотые часы. Когда-то она уже дарила ему часы, которые Мэтью носил до сих пор. Арлетт знала, что эти часы — подарок Кэрол, знала, как много значил этот подарок для ее мужа, но никогда и ничем не выказала своего неудовольствия. На этих новых часах Кэрол тоже сделала гравировку: «Joyeux Noel. Je t'aime. Carole» Она очень надеялась, что подарок Мэтью понравится, и не ошиблась — он был очень доволен.

Ресторан находился недалеко от отеля, поэтому в обратный путь они отправились пешком. Охранники медленно ехали за ними в машине, держась, впрочем, на некотором расстоянии, хотя к этому времени и Кэрол, и Мэтью настолько привыкли к их присутствию, что не обращали на них внимания. Но когда у входа в отель они остановились, чтобы обменяться прощальным поцелуем, им в глаза вдруг ударила вспышка фотокамеры — кто-то из папарацци остался в засаде и дождался своего часа.

Оба машинально повернулись в сторону фотографа, и Кэрол успела шепнуть Мэтью:

— Улыбайся. Раз уж попался — улыбайся. Мэтью последовал ее совету, и репортер сфотографировал их еще раз.

— Когда меня снимают вот так неожиданно, — шепнул он, — на фото я всегда выгляжу как убийца, которого застали на месте преступления.