Сын цирка

— Она, должно быть, из какого-то странного клуба, — сказал доктор жене.

В ответ Джулия лишь вздохнула, что являлось показателем ее безразличного отношения, хотя она еще не отошла от шока при виде гигантской молодой женщины, отрастившей под мышками огромные пучки светлых волос.

В ванной комнате женщина дважды наполнила ванну и спустила воду.

Вначале она побрила ноги, но не дотронулась до подмышек, поскольку берегла там волосы, как свидетельство своей революционности. Их, как и волосы на лобке, женщина считала «мехом». Воспользовавшись бритвой Даруваллы, она захотела ее украсть, однако вспомнила, что оставила рюкзак на балконе, и положила бритву на место. Тут ее догнали воспоминания, от которых она вздрогнула.

Когда женщина опустилась в ванну во второй раз, она почувствовала себя такой уставшей, что мгновенно заснула. Но как только ее рта коснулась вода, она сразу же очнулась. Вымыв шампунем голову, прополоскав горло и намылившись, она снова спустила воду и наполнила ванну в третий раз, дав воде подняться до горла.

Странно, но убийства не вызвали у нее и капельки сожаления. Здесь не было ее вины, прямой вины. Она отказывалась ее чувствовать, поскольку абсолютно ничего не могла поделать, чтобы спасти жертвы. На минуту женщина подумала, что даже не пыталась предотвратить эти убийства. Потом она решила, что сама также является жертвой, и нечто вроде всеобщего абсолюта повисло над ней, похожее на пар, поднимающийся от воды в ванной.

Вода оказалась настолько горячей, что она, не выдержав, зарычала, и пришла в изумление, увидев сверху грязную накипь. И это несмотря на то, что она принимала ванну уже третий раз.

11. ДИЛДУ

Причина любого путешествия

Женщина считала, что во всем виноваты родители. Ее звали Нэнси и она жила в семье выходцев из Германии, которые держали ферму по откорму свиней в штате Айова. В маленьком городке девочка всегда хорошо училась в старших классах школы. Потом она поступила в университет города Айова. Ее, как грудастую блондинку, хотели выбрать руководителем группы эмоциональной поддержки спортсменов, однако ей не хватало личных волевых качеств и поэтому ее не избрали на эту должность. Однако вследствие контактов с группой эмоциональной поддержки она получила возможность познакомиться со многими футболистами. Хотя девушка не привыкла выпивать, однако ей пришлось это делать на многочисленных вечеринках. Она не только впервые переспала с мальчиком, но затем впервые узнала половые способности негра, жителя Гавайских островов и жителя Новой Англии из штата Мэн, а может быть, из штата Массачусетс.

В конце первого семестра ее выгнали из университета, а когда она вернулась в маленький городок, где провела детство, то почувствовала, что забеременела. Нэнси всегда была хорошей девочкой и слушалась родителей, по крайней мере в такой степени, что беспрекословно приняла указание старших о том, что родит ребенка, оставит его для усыновления и пойдет работать. Девушка устроилась в местный магазин скобяных изделий в отдел по поставке кормов и семян, когда еще была беременной. Вскоре Нэнси начала сомневаться в мудрости родительского решения, поскольку мужчины в возрасте ее отца предлагали ей переспать с ними, несмотря на то, что она находилась в положении.

Она рожала в штате Техас, где врач не разрешил ей даже взглянуть на ребенка, а медицинские сестры не сказали, кто родился — мальчик или девочка. Дома родители усадили Нэнси за стол и сказали, что, должно быть, усвоив жизненный «урок», теперь она будет «нормально себя вести». Мама заявила, что она молилась Богу, чтобы однажды какой-нибудь порядочный человек в городе «простил» Нэнси и женился на ней. Отец был благодарен Богу за «снисходительность» к ней, грешнице, однако он предполагал, что дважды подобную снисходительность Всевышний проявлять не будет.

Какое-то время Нэнси стремилась выполнять требования родителей, однако в городе нашлось слишком много мужчин, горевших желанием ее утешить и считавших, что она легко поддастся на их уговоры. Еще больше оказалось женщин, которые полагали, что она уже спит со всеми и не следили за оборотами своей речи. Их высказывания произвели на нее странный эффект. Она не стала ругать футболистов, приведших ее к падению: больше всего Нэнси проклинала свою невинность, поскольку отказалась поверить, что она поступает дурно. Девушку унижало ощущение того, что она — дура, а с этим чувством к ней пришла ярость, какой она раньше не знала и которая не была присуща ее натуре. Однако гнев стал ее составной частью — наподобие зародыша, который она вынашивала так долго, однако так никогда и не увидела.