Жажда странствий

Чарли гордился Одри, они отлично подходили друг другу в профессиональном отношении. Шарлотта пришла в ярость, когда он заявил, что отныне будет работать только с Одри. Никто не мог его переубедить. В заключенном с ним контракте было оговорено, что он вправе сам выбирать себе фотокорреспондента — выбор был сделай, ! — Все цепляешься за нее, Чарльз? — желчным тоном спросила Шарлотта, увидев его однажды у себя в офисе, куда он пришел для переговоров с ее отцом.

— Ну да, как ты за меня. Что же ты не добавила? — отрезал он.

Стоило ему теперь повстречаться с Шарлоттой, как он вскипал от гнева. Его бесило куда больше, чем Одри, что Шарлотта отказывается дать согласие на развод: ему хотелось иметь ребенка, их с Одри законного ребенка. Он не мог понять, почему Шарлотта упирается, не видел логики в этом упорстве, терзался догадками, пытаясь понять, что за всем этим кроется. Объяснения и догадки окружающих не убеждали его, эта женщина хранила какую-то тайну.

— Я никогда не соглашусь на развод, Чарльз. — Шарлотта полоснула его ледяным взглядом и направилась к выходу. — Ты только напрасно тратишь время с ней.

— Это ты напрасно тратишь время. — Он встал, словно намереваясь подойти к ней и заставить ее дать согласие, но она лишь пожала плечами и вышла, закрыв за собой дверь.

Вспоминая эту сцену, Чарльз каждый раз приходил в ярость, а когда сестра Одри, Аннабел, написала, что выходит замуж, он окончательно потерял душевный покой.

Свадьбу сыграли в Рено на Пасху. Аннабел вышла замуж за картежника, сделавшего игру своей профессией. Чарльз считал этого парня отпетым лоботрясом, и его беспокоило, что Аннабел была вольна выходить замуж за кого ей заблагорассудится, а его и Одри терроризирует Шарлотта.

Этим летом Аннабел появилась с мужем в Лондоне, и Чарльз ужаснулся, увидев ее — большего контраста с Одри невозможно было представить. Аннабел непрерывно ныла, разгуливая по дому в дорогих халатах и нацепив на себя аляповатые драгоценности с огромными камнями; Чарльз подозревал, что почти все они были поддельными, но не делился сомнениями с Одри. Одри и без этого извелась, пока Аннабел гостила у них. Чарльз частенько перехватывал ее недоуменный взгляд, устремленный на сестру, словно она пыталась понять, кто же это перед ней. Слава Богу, Аннабел не загостилась, уехала обратно в Штаты, но все-таки успела несколько раз уколоть бедняжку Одри. Как бы между делом поинтересовалась, собирается ли Чарльз жениться на ней или просто крутит любовь с ее сестрицей.

— Он ждет развода, — спокойно ответила Одри, но глаза выдали ее: в них затаилась боль.

— Как будто ты раньше не слыхала подобных басен?! — С ленцой пуская колечки дыма, Аннабел смерила Одри таким взглядом, словно перед ней, леди, сидит потаскуха.

— На сей раз это в самом деле так.

— Милочка, не советую тебе долго высиживать свое счастье. Ты ведь с годами не молодеешь.

Одри устало посмотрела на сестру — ей грустно было видеть, в кого та превратилась: в вульгарную бабенку, якшавшуюся с кем попало и явно привыкшую прикладываться к бутылке, громоподобно хохотавшую, как только она прекращала жаловаться на жизнь. Когда наконец она уехала, у них камень с души свалился, но поначалу Одри никак не могла прийти в себя. Не то чтобы она тосковала по сестре — ее убивало столь очевидное перерождение.

— Я ее просто не узнаю… Как будто совершенно чужой человек… — Она смотрела на Чарли полными печали глазами. — Я ведь с детских лет присматривала за ней, опекала ее.

Боюсь, что и этот ее брак недолговечен.

Они пришли в ужас от мужа Аннабел, Одри даже не рискнула представить их Ви и Джеймсу. Ей страшно было подумать, что эта парочка живет в доме деда. Этот тип со своими толстыми вонючими сигарами, с безвкусным кольцом, в котором сверкал бриллиант… Деда хватил бы удар, если бы он его увидел.

Представив себе сцену их знакомства, Одри рассмеялась: одна мысль о том, что бы мог сказать этому типу дед, развеселила ее.

Когда на выборах Франклин Рузвельт победил Альфреда Лэндона и был избран на второй срок, Одри тоже подумала о дедушке. Она любила вспоминать, как спорила с дедом о политике. А теперь они обсуждали политические новости с Чарли. летом Япония напала на Китай, бои шли по всей стране, война длилась до конца года и унесла тысячи жизней. Пекин и Тянцзин были оккупированы японцами. Во время штурма Нанкина погибло двести тысяч мирных жителей. Одри вспомнила, как они жили там с Чарли — какие это были чудесные безоблачные дни! Город теперь разрушен — страшно об этом подумать. Коммунисты и националисты объединились в борьбе с японцами; какое счастье, что Одри забрала к себе Мей Ли! В Харбине, надо надеяться, теперь поспокойнее, но на всей остальной территории японцы крушили все и вся, Молли пришлось бы хлебнуть горя, останься она там. Одри молилась, чтобы Синь Ю и другие дети из приюта уцелели. Возможно, монахини взяли их во Францию? Вряд ли.