Жажда странствий

— Она не сохранит ребенка, леди Готорн. У нее выкидыш, — сказал доктор.

— Вы не можете облегчить ей страдания?

— Боюсь, что нет. Но это продлится недолго.

Еще пять часов длилась нечеловеческая боль. Когда все было кончено, Одри начала безутешно рыдать. Вайолет два дня не отходила от ее постели. Потом у Одри началась лихорадка, боли продолжали мучить ее. Лишь через несколько дней, глядя погасшими глазами на Вайолет, она сказала:

— Спасибо, Ви… Без тебя я бы не выжила…

— Ты держалась молодцом… Мужества тебе не занимать. — Вайолет сжала руки Одри. — Мне так жаль… Я знаю, как ты ждала этого ребенка.

Одри молча отвернулась, она была словно неживая. В ней и в самом деле все умерло. Вайолет никогда раньше не оказывалась в такой трудной ситуации. Что она скажет Чарльзу, если Одри не выживет?! Когда операция закончилась, Ви безмолвно молилась о том, чтобы Одри выкарабкалась. И вот сейчас, когда все осталось позади, Одри была бесконечно благодарна ей. Но какими словами Вайолет могла ее утешить? Ей теперь так тяжело.

— У тебя еще будет малыш. Может, даже целый десяток. — Ви улыбнулась сквозь слезы, но Одри не поверила ни одному ее слову.

— Это было ужасно, Ви… — Она сейчас хотела только одного — чтобы Чарли обнял ее и она выплакалась у него за груди.

Вайолет выходила подругу: сидела у больничной койки, потом, забрав домой, уложила в свою постель, нянчилась с ней, как с ребенком. Только месяц спустя Одри смогла подняться и одеться без посторонней помощи; оглядев себя, она поняла, что стала другой, и эта перемена тревожила и печалила ее. Во время своей болезни она все время думала о Чарли, тосковала по нему. Он прислал ей несколько писем — шутливых и беспечных. У него не было ни малейшего представления о том, что ей пришлось перенести.

Когда Джеймсу удалось ненадолго выбраться домой, Вайолет все ему рассказала и муж искренне сокрушался по поводу несчастья, свалившегося на Одри, и тех испытаний, через которые пришлось пройти обеим женщинам.

— Ты девчонка что надо, Ви!

Он гордился ею. Им удалось вместе провести уик-энд.

— Бедняга Чарльз… Какой удар для него!

Ви не пришло в голову предупредить мужа о том, что Чарли ничего не знал о беременности Одри, возможно, ему просто не надо было ни о чем говорить.

— Он всегда хотел иметь детей, потому и женился на той дряни.

— А знаешь, — начала Ви, вспомнив сплетни, о которых так и не успела рассказать Од, не до того было, — о ней такое говорят, не поверишь…

— О Шарлотте?

Вайолет кивнула.

— Она так и не дала ему развод? Дикость какая-то, почему она так цепляется за этот брак, тем более все в курсе, что замужество это было чистейшим фарсом.

— Мне кажется, я теперь нашла этому объяснение. Она хотела выйти замуж за Чарли, чтобы скрыть от всех тайную сторону своей жизни, — нерешительно произнесла леди Ви.

Джеймс был заинтригован:

— И что же это за сторона?

— Я слышала… — Ви не могла заставить себя произнести это слово, но ей так хотелось, чтобы Джеймс узнал об этом. — Мне сказали, что она лесбиянка.

— Шарлотта? Кто тебе это сказал?

— Элизабет Уильямс-Стронг. — Упомянутая дама была известной сплетницей, но никогда ничего не выдумывала. — Сначала я не поверила ей, но знаешь… Как-то я везла генерала Киллера в джипе, еще до болезни Одри, и увидела Шарлотту на улице с очень красивым юношей… Он скорее был похож на подростка. — Вайолет покраснела. — Я стала наблюдать за ними, поскольку генерал зашел в магазин, а я осталась ждать его в машине. И знаешь… Это Оказался вовсе не мальчик-подросток, это была девушка. Я в этом абсолютно уверена. — Она покраснела еще сильнее. — И они целовались… целовали друг друга не в щеку, а в губы…

Джеймс расхохотался и шлепнул жену. Он так истосковался по ней.

— Вот как? — спросил он и запечатлел на ее губах страстный поцелуй.

— Я не шучу, Джеймс!

— Видит Бог, я тоже. Мы были с тобой в разлуке полтора месяца! А знаешь, в истории с Шарлоттой теперь все становится на свои места. Если бы Чарли узнал, он бы заставил ее согласиться на развод, слегка припугнув. Я расскажу Чарли.

— А когда ты его увидишь? Он возвращается домой?

— Меня посылают на две недели в Каир.

Когда Джеймс уехал, Одри сказала Ви:

— Как я ему завидую — он встретится с Чарли!

Ей было бесконечно тяжело без него. С тех пор как она потеряла ребенка, все перевернулось в ее душе, она очень страдала. Даже Молли, когда Одри навестила ее, не могла восполнить потерю. Малышка часами сидела у Одри на коленях, а та смотрела в окно на зеленеющие холмы, на которых паслись коровы, и только одна мысль была у нее в голове: хорошо, что Молли здесь, а не в Лондоне.