Жажда странствий

— Теперь англичане в штаны наложат! — заявили они.

Чарли в ответ одарил их безмятежной улыбкой и, когда итальянцы отчалили, ликующе посмотрел на Одри.

— Я же сказал тебе, что мы все узнаем.

Но фамилия генерала не была названа. Они решили продолжить поиски информации и смело ринулись в бар того отеля, где остановился генерал. Отель был до отказа забит итальянскими и немецкими вояками, эсэсовские охранники в холле о чем-то оживленно беседовали. Они засекли Одри в ту же секунду, когда она с Чарли вошла в бар; двое эсэсовцев стали пожирать ее голодными глазами. Чарли с невозмутимым видом повел ее прямиком к стойке, где сделал заказ, и они принялись не спеша потягивать вино. Он не хотел пьянеть и предупредил Одри, чтобы она тоже не увлекалась и держала себя под контролем. Они начали смеяться и оживленно болтать.

— Кажется, мы попали прямиком в самое осиное гнездо, старушка. — Он улыбнулся ей.

Вроде все идет как по маслу, пока за ними никто не следит.

Правда, они чувствовали, как по телу струится пот, но старались сохранять безмятежное выражение лица и делать вид, что они обычные клиенты, как и все прочие в этом баре. Спустя час, когда они обсуждали, куда бы пойти поесть, в зале появилось около дюжины немецких офицеров и с ними приземистый мускулистый мужчина с ярко-голубыми глазами, подтянутый и аккуратный — воплощение безукоризненной военной выправки. Он обвел всех посетителей, в том числе Одри и Чарли, цепким взглядом, словно они были членами его новой команды. Для него не было сомнений в том, что они пришли сюда именно для того, чтобы посмотреть на него. Защелкали каблуки, все стали отдавать честь, адъютанты обращались к вошедшему не иначе как mein General, что произвело особое впечатление на итальянцев.

Генерал, похоже, был человеком без амбиций, а Одри сказала потом Чарльзу, что у него умные глаза. Ей даже самой захотелось козырнуть ему. Она смотрела на него, затаив дыхание, и отметила, что Чарли тоже смотрит не дыша, однако она надеялась, что никто больше не обратил на них внимания. Затем генерал стремительно вышел из бара.

— Ты знаешь, кто это? — спросила Одри приглушенным голосом, но Чарли не знал. В генерале было что-то знакомое, Чарли видел это лицо на фотографиях, но опознать его не мог.

— Надо спросить у кого-нибудь. Уверен, его знает каждая собака.

На помощь им пришел молодой немецкий офицер, который стал смеяться над ними.

— Американцы! Как же вы не знаете имя самого выдающегося генерала Германии! — Он принял их за полных идиотов и неодобрительно качал головой. Все немцы знали его, хотя итальянцам он был неизвестен. — Генерал Роммель, кто же еще!

Итак, их миссия увенчалась успехом. Одри пришлось сдерживать себя, чтобы не выразить свой восторг и не захлопать в ладоши, когда они не торопясь вышли из бара. Даже Чарли остался доволен собой; останавливая такси, чтобы ехать к себе в отель, он сжал Одри руку. Они поужинают и сразу же могут возвращаться в Каир. Все оказалось чертовски просто. Но Одри не собиралась ограничиваться только тем, что они узнали фамилию генерала.

— А почему бы нам не взять у него интервью? — спросила она во время ужина, отчего Чарли пришел в ужас, — У тебя не все дома? А если они пронюхают, кто мы такие?

— Что они могут пронюхать? Мы американцы. Ты журналист, я фотокорреспондент. Мы можем только задавать вопросы, это наша профессия… Представляешь, насколько это важнее, чем просто его увидеть? — Она принялась строить всякие предположения, а Чарльз почувствовал первые признаки несварения желудка при одной только мысли о возможности подобного интервью.

— Опять тебя заносит… — — Однако, взвесив все «за» и «против», он понял, что Одри права. Раз уж они здесь… Может быть, им удастся что-либо выяснить… Они обсудили свой план за кофе и решили осуществить его вечером следующего дня. Они пойдут в отель, где остановился Роммель, оставят ему записку, в которой попросят дать им интервью. И будут ждать.

Утром, когда они вошли в холл гостиницы, у Одри бешено колотилось сердце; они оставили у портье записку, сочиненную загодя. Им было ясно, что, прежде чем записка попадет в руки к генералу, ее внимательно изучат помощники Роммеля, хотя в ней только и было написано, что они, два американских журналиста, почтительно просят генерала Роммеля дать согласие на интервью.

Портье просил их прийти за ответом через четыре часа, а когда они вернулись, молодой немецкий офицер с цепкими голубыми глазами, пристально глядя на них, спросил, встречались ли они с генералом раньше.