Алое и зеленое

— Ну что? — Он думал: неужели она что-нибудь прослышала? Это было бы нескладно.

— Пат, ты присядь.

Он огляделся, ища жесткого стула. Такового не оказалось.

— Спасибо, я постою.

— Выпей мадеры. У меня тут есть превосходная мадера и печенье. Видишь, все приготовлено.

— Нет, спасибо. Вы хотели мне что-то сказать?

— Здесь так темно. Когда дождь, всегда сразу темнеет. Зажечь газ, что ли? Можно подумать, что вечер, впору занавески задернуть.

— У меня ровно минута времени.

— Как тебе нравятся эти бедные нарциссы? Необыкновенные, правда? Это из Ратблейна. Не люблю, когда цветы окрашены не так, как им положено. Жутко это. Весна нынче поздняя. Впрочем, так, наверно, говорят каждый год. А я выпью мадеры, можно?

Пат молча наблюдал за ней. Рука ее дрожала, и графин с мадерой звонко стукнул о рюмку.

Милли поглядела на рюмку, нет ли трещины.

— Какая я неловкая! Да сядь же, Пат!

— Не могу. Я очень тороплюсь.

— Напрасно. Не грех бы тебе как-нибудь и в Ратблейн приехать. Ты там, по-моему, не был с детства. А у меня есть для тебя замечательная лошадь, зовется Оуэн Роу. Езди на ней сколько хочешь.

— Если вам нужно что-нибудь сказать, скажите.

— Да, в общем, ничего особенного, просто хотелось с тобой поболтать. Никак нам не удается посидеть и поговорить по-человечески. На что это похоже?

— Вы уж простите, у меня нет времени на светские разговоры. — Пат всем своим видом показал, что уходит. Теперь он не думал, что Милли что-то известно насчет воскресенья.

В темной комнате вдруг зашуршало, зашумело — это Милли подалась вперед и вниз, точно хотела поднять что-то с пола. Чуть не упав, задев его плечом, она с хриплым возгласом ринулась куда-то мимо него. В следующее мгновение она стояла, прислонясь спиной к закрытой двери и держа что-то в руке. Она перевела дух — он увидел, как раскрылся ее рот, влажный, почти круглый, и осознал, что в руке она держит револьвер, нацеленный на него.

Две секунды Пат соображал. Когда-то, в самом начале, он говорил себе, что Милли может быть — или может стать — кем угодно. Она безответственный человек, человек без стержня. Может, она шпионка на жалованье у английских властей. Сейчас его ослепила мысль, что она предательница. А в третью секунду он понял, что, конечно же, это лицедейство, не более как очередная идиотская выходка. Он шагнул к Милли и отнял у нее револьвер. Она отдала его легко, почти не стараясь удержать. Пат положил его на туалетный столик и, поворачиваясь к Милли, вдохнул неприятный, приторный запах белых нарциссов.

Милли все еще стояла спиной к двери, но фигура ее, только что собранная и грозная, теперь обмякла. Словно восковая кукла, которая в любую минуту может согнуться пополам или медленно осесть на пол. Лицо у нее было смутное, как будто удивленное, глаза полузакрыты. Она сказала чуть слышно:

— На один миг ты меня все-таки испугался. О-о-о…

— Это не игрушка, — сказал Пат. Он, конечно, и не думал пугаться, но его злило, что она прочла его мысли, и было противно, что она вдруг превратилась в животное.

— А я ведь рассердилась всерьез, пусть только на минуту. Ты был так груб. Неужели ты не можешь держать себя со мной хотя бы вежливо? Я как-никак храню твое добро, ни о чем тебя не спрашиваю, не пристаю к тебе. И ты ведь знаешь, я никому не сказала.

— Если я был груб, прошу прощения.

— Чтобы попросить прощения, мало сказать: «Прошу прощения», да еще таким тоном. Конечно, ты был груб. Ну да Бог с тобой. Сядь.

Пат сел.

Милли тяжело оперлась на спинку его кресла, потом села сама напротив, глядя в пространство. Лицо ее напоминало маски римских императоров — с огромными глазами и открытым ртом, напряженное, страдающее и в то же время похотливое. Дождь как будто перестал, в комнате прибавилось света и красок. Нарциссы были как размытое белое пятно на фоне мокрого серебристого окна. Очень близко от него лицо Милли дрогнуло, зарябилось, точно увиденное сквозь потревоженную воду.

— Не очень-то я тебе нравлюсь, а, Пат?

— Я бы этого не сказал.

— А в каком-то смысле все-таки нравлюсь, я это… чувствую.

— Я вас совсем не знаю…

— В том-то и дело. Но ты меня узнаешь, не бойся. Нам надо где-нибудь встретиться и поговорить, просто поговорить обо всем, что придет в голову. Правда, было бы хорошо? Я чувствую, что мы можем много дать друг другу. Ты навещай меня иногда здесь или в Ратблейне. Просто чтобы поговорить. Мне так хочется узнать тебя получше. Мне это нужно.