Первый человек в Риме. Том 1

– Слишком часто в последнее время мы становимся посмешищем, – Марий угрожающе сжал кулаки.

– Из-за этого-то в Риме на Попиллия Лена обрушилась волна ярости. Он сказал мне, что собирается отстаивать свои права. Но сомневаюсь, что из этого что-нибудь выйдет. Полагаю, ему лучше будет, прихватив все свое добро, отправиться в изгнание.

– Вот это – благоразумно. И пусть не медлит, а не то государство просто конфискует его имущество. – Марий взглянул на карту. – Но нам, Луций Корнелий, судьба Кассия не грозит. Мы ткнем Югурту в грязь лицом. А потом отправимся просить у народа разрешения на войну с германцами.

– Вот за это, Гай Марий, я бы выпил! – заявил Сулла, наполняя кубок.

Поход на Капсу оказался успешным. Даже успешней, чем ожидалось. А все – благодаря блестящему руководству Мария. Его легат Авл Манлий /коннице которого Марий не вполне доверял, поскольку в ее рядах было несколько разведчиков-нумидийцев / во всеуслышание заявил, что цель похода – всего лишь заготовка фуража. Это и обмануло Югурту.

Марий со своей армией уже появился у стен Капсы, а царь полагал, что римляне – за сотни миль отсюда. Никто не оповестил его, что Марий пересек пустыню между рекой Баград и Капсой. Когда караульные увидели перед собой море медных шлемов, население сдалось без боя. Самому же Югурте вновь удалось сбежать.

Настало время проучить Нумидию, и особенно Гаэтули, решил Марий. И несмотря на то, что Капса добровольно открыла перед римлянами ворота, отдал город на разграбление своим солдатам… Ни мужчины, ни женщины не спаслись от меча. Богатства горожан были взгромождены на телеги. Затем Марий предусмотрительно отвел свои войска из Нумидии на зимние квартиры еще до того, как начались зимние дожди: армия заработала право на отдых.

Марий с удовольствием отписывал в Сенат /и отсылая письма Гаю Юлию Цезарю/ о мужестве и высоком духе своей небольшой армии. Противопоставляя свой успех неудаче Луция Кассия Лонгина, он не преминул заметить, что Риму не мешало бы иметь больше армий, собранных из числа неимущих.

Ближе к концу года Публий Рутилий Руф писал Гаю Марию:

«Ах, как много вижу я вокруг лиц, раскрасневшихся от удовольствия! Тесть твой зачитывает твои письма так зычно, что даже глухой услышит. Метелл Свинячий Пятачок – известный ныне как Нумидиец – совсем убит. «Нет правды на земле!» – молвил он, выслушав очередное послание. На что я заметил ему вкрадчиво: «Хорошо сказал, Квинт Цецилий: существуй на земле правда, не называться бы тебе Нумидийцем!» Ему это не понравилось, зато Скавр так и зашелся от смеха. Говори о скавре что хочешь, но в чувстве юмора ему не откажешь, и в умении поиздеваться – тоже. Диву даешься, почему он не догадывается позубоскалить над своими закадычными дружками – уж у них-то есть над чем позабавиться.

Что меня поражает, так это твоя счастливая звезда. Пусть это тебе не понравится, но скажу честно: я никак не думал, что ты сможешь рассчитывать на продление своих полномочий в Африке на следующий год. Луций Кассий сам погиб и погубил самую многочисленную и самую опытную армию, тем самым оставив Сенат без аргументов против тебя. Манцин, твой плебейский трибун, отправился на собрание плебса и потребовал для тебя правления Африкой. Сенат молчит, но всем, и самим сенаторам тоже, ясно: им придется покориться воле народа.

Рим в эти дни весьма неспокоен. Дамокловым мечом нависла угроза германского нашествия, и есть такие, кто уверяет, что никому не удастся этот меч отвести. Где новые Сципионы Африканские, где Эмилии Павлы, где Сципионы Эмилианы? – спрашивают все. Но у тебя есть твердые сторонники, Гай Марий. После смерти Кассия, говорят они, ты – единственный, кто способен остановить германцев. Среди них и уцелевший у Бурдигалы легат Гай Попиллий Лен.

Поскольку ты – из провинции, позволь рассказать тебе небольшую историю. Некогда правил Сирией скверный, жадный царь по имени Антиох. Поскольку он был не первым сирийским царем по имени Антиох и великим тоже не был /это его отца именовали Антиохом Великим/, к имени его просто добавляли порядковый номер. Антиох Четвертый – вот как его называли. Хотя Сирия была царством богатым, он позарился на соседнее государство Египет, где брат Птолемей Филометор и Клеопатра Вторая правили совместно. Хотелось бы сказать – правили дружно, но – увы! Брат и сестра, муж и жена, они годами воевали друг с другом и весьма преуспели в истощении долины Нила. Так что когда Антиох Четвертый решил завоевать Египет, он возомнил, что это не составит труда, поскольку Птоломей и Клеопатра в ссоре. Едва покинул он пределы Сирии, как неотложные дела вынудили его вернуться: кое-кому надо было срубить головы, кое-кому – пересчитать зубы, а несколько женщин довести до слез. Прошло четыре года, прежде чем Антиох Четвертый смог второй раз двинуться в поход на Египет. На этот раз в Сирии сохранялось спокойствие и ничто не мешало царю завоевать Пелузий, двинуться маршем по дельте до Мемфиса, захватить его и ринуться по другой стороне дельты к Александрии.