Первый человек в Риме. Том 1

«Что за человек!» – подумал Квинт Серторий, пересчитывая награды. Действительно, из всех отличий Республики, Гай не был удостоен лишь морского венка – да и то потому, что на море никогда не воевал – и, Короны Граминеа, простого венца из трав тому, кто личною доблестью буквально спас легион или всю армию. Впрочем, последняя награда присуждалась очень редко – по пальцам можно перечесть. Во-первых – легендарному Луцию Сикцию Дентату, который имел не меньше двадцати шести корон, но только одну – из трав. Потом – Сципиону Африканскому во время второй войны с Карфагеном… А еще… Серторий нахмурился, пытаясь вспомнить остальных ее обладателей. А, Публий Деций Мус выиграл ее во время Первой Самнитской войны. А также Квинт Фабий Максим Веррукозий Кунктатор получил ее – за то, что заставил Ганнибала кружить по Италии, и тем помешал ему напасть на сам Рим.

Суллу вызвали получить Золотую Корону – и полный комплект золотых фалер за доблесть в первой из двух битв с царями. Как доволен он был, как горд! Квинт Серторий слышал, что человек он холодный и не без жестокости; но ни разу за все их совместное пребывание в Африке не нашел подтверждений этим обвинениям. Квинт Серторий не понимал, что холодность и жестокость все-таки можно временно скрыть; что Сулла достаточно проницателен, чтобы понять, что Марий не тот человек, перед кем следует открывать свои хорошие черты.

Квинт Серторий так и подскочил: углубившись в свои мысли, он не услышал, как его выкликнули, вот и получил толчок под ребра от своего слуги, гордившегося своим господином почти так же, как сам Квинт Серторий гордился собою.

Квинт поднялся на помост и замер, пока великий Гай Марий надевал на его голову Золотой Венок. Затем под одобрительные крики солдат Гай Марий и Авл Манлий пожали ему руку. После того, как раздали все бляхи, браслеты и знамена, некоторые когорты получили коллективные награды – золотые и серебряные кисти к штандартам, – Марий заговорил.

– Прекрасно поработали, солдаты! – прокричал он. – Вы доказали, что вы – храбрее храбрых, мужественнее мужественных, трудолюбивее трудолюбивых и умнее умных. Посмотрите, сколько штандартов украсились теперь наградами! Когда мы с триумфом пройдем через Рим, будет на что посмотреть!

Надвигались ноябрьские дожди. Когда в Цирту прибыло посольство от царя Мавретании, Марий заставил послов несколько дней поволноваться, игнорируя их уверения в безотлагательности дела.

– Не будет царю Бокху моего прощения! – заявил Марий. – Убирайтесь домой! Вы зря отнимаете у меня время.

Послом был младший брат царя, звали его Богуд. Богуд подскочил к Марию прежде, чем тот дал ликторам знак выгнать посольство:

– Гай Марий, Гай Марий, мой брат-царь прекрасно понимает, сколь велик его проступок! Он не смеет просить прощения. Не смеет молить, чтобы вы посоветовали Сенату и Народу Рима обращаться с ним, как с другом и союзником. Все, чего он хочет, – это чтобы вы весной послали двоих из своих главных легатов к его дворцу в Тенгисе около Геркулесовых столпов. Там он объяснит – и подробно – как вышло, что царь вступил в сговор с Югуртой. Пусть они выслушают молча, и тогда вы дадите ответ. Умоляю вас, обещайте, что выполните просьбу моего брата!

– Послать двух своих легатов? В самый Тингис? Да еще в начале сезона военных действий? – Марий изобразил изумление. – Все, что я могу – это послать их в Салду.

Это был большой морской порт, чуть западнее от Русикада – морских ворот Цирты. Послы в ужасе воздели руки:

– Это невозможно! – закричал Богуд. – Мой брат не хотел бы встретиться на этом берегу с Югуртой.

– Тогда в Икозиум, – Марий назвал другой морской порт миль на двести западнее Русикада. – Я пошлю своего старшего легата Авла Манлия и моего квестора Суллу. В Икозиум. Но сейчас, а не весной.

– Это невозможно! – снова воскликнул Богуд. – Царь пребывает в Тингисе!

– Вздор! – скривился презрительно Марий. – Царь сейчас плетется в Мавретанию с поджатым хвостом. Если вы пошлете за ним гонца на хорошем коне – Бокх успеет в Икозиум примерно в одно время с моими легатами. Это мое единственное предложение! Хочешь – принимай его. Нет – ступай на все четыре стороны.

Богуд предложение принял. Двумя днями позже посольство погрузилось на корабль и вместе с Авлом Манлием и Суллой отбыло в Икозиуму, послав гонца вслед потрепанным остаткам мавретанской армии.

– Он уже был там и поджидал нас, как ты и сказал, – доложил Сулла месяц спустя после возвращения легатов.