Шляпа, полная небес…

— Становится поздно. — обратился он к тишине. — Посмотри на деревья! Это место умирает. Нам нет нужды спасаться бегством. Скоро все это станет частью нас. Всем, чем ты могла бы стать. Ты гордишься своим клочком земли. Мы же помним время, когда еще не было миров! Мы — ты, сможешь изменять все мановением руки! Ты можешь быть хорошей или плохой, но это ты будешь решать, что хорошо, а что плохо! И ты никогда не умрешь!

— Тоды что ж ты весь упрел, как куча навозу? Ну ты и мерзопакостник! — раздался голос за спиной роителя.

На мгновение роитель дрогнул. За долю секунды он успел несколько раз измениться. Мелькнули чешуя, плавники, зубы, остроконечная шляпа, когти… и затем здесь снова стояла Тиффани и улыбалась.

— О, Роб, Всякограб, мы рады видеть тебя. — сказал роитель. — Не мог бы ты нам помочь…

— Не пытайся обдурить мя! — закричал Роб, подпрыгивая на месте от ярости. — Уж я то завсегда роителя отличу! Кривенс, те причитается справный пинок!

Роитель превратился во льва с зубами, размером с меч, и взревел.

— Ага, вот значится как? — сказал Роб Всякораб. — Побудь-ка зедся! — Он кинулся бежать и исчез.

Роитель снова принял форму Тиффани.

— Твой маленький друг убежал. — сказал он. — Выходи же. Выходи сейчас же. Зачем нас бояться? Мы — это ты. Ты не такая, как все эти безмозглые животные, глупые короли и жадные волшебники. Вместе…

Роб Всякограб вернулся, сопровождаемый… всеми.

— Ты умереть не могешь, — завопил он. — Но мы тя заставим возжелать смерти!

И фиглы ринулись в бой.

Когда фиглы сражаются с крупным противником, у них есть преимущество — их размер. По маленьким и быстрым целям очень трудно попасть. Роитель давал отпор, меняя форму. Мечи звенели о чешую, головы натыкались на клыки — он кружился по лугу, рыча и вопя, обретая свои прошлые формы, чтобы противостоять каждой атаке. Но фиглов убить не так то просто. Они отскакивали, когда их швыряли, пружинили, когда на них наступали и легко уворачивались от клыков и когтей. Они сражались…

… и земля задрожала так неожиданно, что даже роитель потерял равновесие.

Пастуший вагончик заскрипел и начал погружаться в траву, раскрывающуюся вокруг него, как в масло. Деревья задрожали и один за другим опрокинулсь навзничь, словно под травой им обрезали корни.

Земля… вздыбилась.

Скатываясь со вздымающегося склона, фиглы видели, как холмы устремлялись в небо. То, что было здесь, что всегда было здесь, начало проявляться.

В темное небо поднимались голова, плечи, грудь… Кто-то, кто лежал под растущей травой, чьи ноги и руки были холмами и долинами, садился. Он двигался с каменной медлительностью, сдвигая милионны тон почвы. То, что казалось двумя длинными перекрещенными насыпями, оказалось гигантскими зелеными руками.

Рука с пальцами размером с дом, протянулась, взяла роителя и подняла его в воздух.

Где то вдалеке послышались три глухих удара. Похоже, что звуки раздавались во внешнем мире. Фиглы, наблюдающие с маленького холма, бывшего коленой гигантской девочки, не обратили на них никакого внимания.

— Она молвит земле, что она такое и земля молвит ей, кто она есть. — сказал Ужасен Велик Билли, по лицу которого текли слезы. — И не смочь мне песню об этом сложить! Не настолько я хорош!

— Это велика мальца карга грезит, что она холмы или холмы грезят, что они велика мальца карга? — спросил Вулли Валенок.

— И то и другое, мабуть. — ответил Роб Всякограб. Они смотрели, как гигантская рука сжалась, и содрогнулись.

— Но роителя убить не можна. — сказал Вулли Валенок.

— Айе, зато вышвырнуть можна. — ответил Роб Всякограб. — Тама снаружи велика вселенная. Если бы я был роителем, я бы и не помышлял о карге боле!

Откуда-то издалека донеслись три удара, более громкие на этот раз.

— Думается мне. — продолжал он. — Что время нам гэтьски.

Кто-то с силой стучал в дверь коттеджа мисс Левел. Бум. Бум. Бум.

Глава девятая. Душа и сосредоточие

Тиффани открыла глаза, вспомнила все и подумала: приснилось ли мне это или случилось на самом деле?

И затем она подумала: Откуда мне знать, что я это я? Допустим, это не я, но только думаю, что это я? Как я могу сказать, я это или нет? И кто эта я, что задает все эти вопросы? Я ли думаю все эти мысли? Как бы я узнала, что не я?

— Меня не пытай. — сказал голос рядом с ее головой. — Вопросцы то с подковыркой?