Изгнанница Ойкумены

Ты не против?

Трико из люминесцентной ткани. Блеск диадемы в волосах. В руке – серебряная флейта. Встречайте Королеву! Мелодия флейты пролилась на арену, приковывая внимание к укротительнице и ее зверям. Даже клоун забыл корчить рожи. Раз, и флейта превратилась в витой шамберьер. Оглушительный хлопок – выстрел! – и звери стоят перед зрителями, заслонив собой клоуна. Еще хлопок – барс с козой вновь несутся по кругу, играя в чехарду, перескакивая друг через друга. А ящер вдруг встал у самого барьера – и как щелкнет зубами!

Зрители замерли от сладкого ужаса…

Главное – переключить их внимание. Отвлечь, сменить приоритеты. Годятся любые эмоции и оттенки настроения. Интерес, ожидание, капелька страха. Что угодно, только не смех! Сама бы она не потянула столько детей и воспитательницу. Но сейчас доктор ван Фрассен работала «на волне» Гюнтера, на пиковом всплеске инициации, который бывает раз в жизни – и контролировала всех.

…коза мчит по кругу барса, легко вскочившего ей на спину. Ящер без промаха ловит пастью разноцветные кольца, которые бросает ему Королева.

Восторг, аплодисменты!

А клоун сник. Его представление закончилось. Потерянно стоит он посреди арены, глядит на выступление Королевы – и силы стремительно покидают его.

Он устал. Он едва держится на ногах…

Клоун выходит между номерами. Слышишь, коверный? Клоуну пора отдохнуть. И зрителям пора спать – уже поздно, Королева последняя. Представление заканчивается. Было весело, но тихий час никто не отменял. Это ничего, что вы сидите в креслах в зрительном зале. Засыпайте прямо здесь. Униформисты отнесут вас в кроватки, вы будете видеть сладкие сны, и все сложится наилучшим образом…

– Линда, это я. Эмпатака купирована. Давай отмашку медбригаде!

– Что с малышом?

– Спит. Я отвезу его в «Лебедь».

– Доктора Клайзенау я уже предупредила.

– Это ты молодец…

Подняв на руки мирно посапывающего Гюнтера – худющий, а тяжелый! – Регина пошла к стоянке, где оставила аэромоб. За ее спиной к детской площадке, где в полном составе спала средняя группа, уже спешили врачи.

III

– Как там наш клоун?

– Спит. Клайзенау сказал: все в порядке. Что с воспитательницей?

– В больнице.

– Состояние?

– Медики заверяют: она вне опасности. Пару дней, и выпишут.

– Дети?

– С ними доктор Шеллен и ее ассистент. Вроде бы, обошлось.

– Обошлось или вроде бы?

– Ты же знаешь Шеллен. Она всегда брюзжит. А ассистент хихикает. Милый мальчик, совсем молоденький…

Линда подмигнула с намеком. С годами она располнела, став похожа на каравай свежего, вкусно пахнущего хлеба. Худеть отказывалась наотрез – дескать, мужу нравится. Тощую селедку Фома на порог не пустит. Ведя безнадежную войну с килограммами, Регина завидовала безмятежности подруги. Тут ночами не спишь, маешься… А ей хоть бы хны!

– Родителей оповестили?

– Куда спешить? Это группа выходного дня. Их заберут только завтра вечером.

– Точно. А я и забыла. Меня мама, случалось, оставляла…

– Шеллен их к приходу родителей отрихтует. Осветлит воспоминания, снимет стресс. И дело в шляпе. Вот Сандерсона-старшего – этого да, оповестили. Фома связался.

– Почему Фома? С каких это пор комиссары работают за инспекторов?

– Ты хоть знаешь, кто папаша у нашего клоуна? Эрик Сандерсон!

– Ну?

– Железный Эр!

– Киборг?

– Сама ты киборг, дурища! Чемпион Ларгитаса по метанию молота, вот кто! Он как узнал, чуть Фому на полюс не зашвырнул…

– Ну, твой Фома тоже не подарок.

– Я ж и говорю: чуть не зашвырнул. А жаль! Представляешь, Фома на полюсе, я здесь, и у карги Шеллен такой славный ассистентик… Да, кстати! У меня для тебя сюрприз…

Линда махнула своему «корвету», мирно дремавшему у ворот интерната. Дверца мобиля словно только и ждала этого жеста. Она поднялась вверх, и из салона наружу выбралась Матильда Клауберг. Комиссарша топталась на месте, часто-часто моргая. Казалось, могучая дама минутой раньше вышла из здания посольства на Шадруване – и теперь недоумевает:

«Где я?! Как сюда попала?!»

– Сюрприз? – тихо спросила Регина. – Ох, подруга…

– Артур! – позвала госпожа Клауберг. – Артур, выходи!

Никто не явился на ее зов.

– Артур! Не бойся, выходи…

Из «корвета» высунулась всклокоченная голова. Артур Зоммерфельд смотрел на землю, и только на землю, как будто планета грозила вывернуться у него из-под ног. Если госпожа Клауберг была здесь некстати, то про Артура нечего было и говорить. Регина ждала Ника с сыном на следующей неделе, во вторник. И вот только сын, без Ника, на шесть дней раньше; и вряд ли этот сюрприз – счастливый.