Изгнанница Ойкумены

Его голова в сфере коммуникатора вдруг завертелась юлой. Сбой связи, подумала Регина. Смешно. Очень смешно, гори оно ядерным огнем. Еще минуту назад все было лучше лучшего. Артур вовремя сказал: «Я хочу…» – и они свернули в южную часть парка, угодив прямиком на «ретро-гуляния». Над прудом играл духовой оркестр. Сияла медь инструментов, музыканты надували хомячьи щеки. Торговали леденцами на палочках и сахарной ватой. Желающие катались в конных экипажах. Никого в современной одежде – на входе каждому выдавали микро-иллюзатор, который следовало носить в кармане. Голограммы старинных костюмов превращали ларгитасцев в собственных пращуров – чопорных, важных. К услугам эстетов, презирающих иллюзии, был целый гардероб. Ник, щеголь этакий, взял напрокат фрак, черный как ласточкин хвост, млечно-белый жилет и брюки со штрипками. Артур сперва растерялся, затем тоже потребовал фрак, но его уговорили на курточку с золотыми пуговицами. Штаны до колен, чулки, башмаки с пряжками – мальчик недоверчиво разглядывал свое отражение в зеркале и вдруг громко рассмеялся. И оба мужчины зааплодировали, когда к ним из дамской комнаты вышла Регина – роба с длинным шлейфом, кружевной чепец, шляпка с цветами.

Овации скрасили госпоже ван Фрассен неудобство, доставляемое тесным корсетом. Она не знала, что через полчаса никакие аплодисменты не скрасят ей раздражение от Тирана – хоть весь парк захлопает в ладоши.

– Кто? – спросил Ник, когда Тиран прекратил вертеться.

– Кауфман. Утром доставлен на Ларгитас скорым «спецом».

– Что с ним?

«Отчет экспедиции Кауфмана, – вспомнила Регина слова комментатора. И эхом – голос „большой шишки“, который она слышала на Шадруване, в день ее триумфального возвращения от шаха. – Мы уже связались с 3-й исследовательской группой. Кауфман обещал пробить ситуацию по своим каналам…»

– Повздорил с носильщиком. Сколько раз я его предупреждал…

– Что с ним?!

– Нож в бок, камнем по затылку. Задета печень. Черепно-мозговая травма. К счастью, его вовремя поместили в реанимакапсулу. Состояние тяжелое, но стабильное. Врачи дают гарантии…

– Мозг поврежден? – вмешалась Регина.

Мимо проскакали всадники – в кирасах, в сверкающих касках. Каждый второй держал в седле визжащую девицу. Каждый первый завидовал – шумно, не стесняясь в выражениях. Замыкал кавалькаду бравый усач. И он, и его жеребец вымахали такими гигантами, что это уже было просто неприлично. Впрочем, девица в седле усача была им подстать. Пышная грудь тряслась в такт скачке, вызывая у зевак обильное слюнотечение.

Опомнившись, зеваки провожали кирасиров радостными воплями.

– Сотрясение. В остальном – вроде бы, без последствий.

– Черепно-мозговые – не мой профиль. Вашему Кауфману нужен нейрохирург.

– Есть у него нейрохирург. Все у него есть. Говорю же, без последствий. Если не считать того, что он постоянно разговаривает с вами, доктор ван Фрассен.

– Со мной?!

– Приезжайте, сами увидите. 30-я, сквер Беллы Кнаух.

И Тиран отключился.

– Я отвезу тебя, – Ник виновато тронул ее за плечо.

– Не надо. Развлекай Артура.

Лишь сейчас она сообразила, что в течение всего разговора Артур молчал. Привстав на цыпочки, зажмурившись, сосредоточенный, как пилот при прохождении пояса астероидов, мальчик раскачивался из стороны в сторону. Со странной, но очевидной периодичностью он подносил палец к губам, словно призывал взрослых молчать – и, опустив руку, продолжал качаться. Не человек – метроном.

Регина чуяла, что это скоро пройдет. И все равно – нервничала.

– А ты?

– А я переоденусь, заброшу Фриду домой – и в клинику.

Услышав слово «домой», рыжая коза зашипела по-змеиному. Не будь вокруг столько народу, доктор ван Фрассен и сама бы зашипела. Подмывало отнестись к вызову Тирана примерно так же, как Фрида – к агрессору на выставке. Увы, женщина была более стеснена в поступках и действиях, чем ее химера.

Тиран встретил ее у памятника Белле Кнаух.

– Побоялся, что вы не найдете клинику, – он выглядел измотанным, как стайер в конце дистанции. Даже выправка поблекла. – Идемте, я вас провожу. Что вы смотрите? Ну да, памятник…

Регина вздохнула:

– Дедушка Фриц хотел сделать меня второй Кнаух. Мечтал о военной карьере. Ничего не вышло. Если, конечно, не считать работы с вами…

– Герои умирают рано, – буркнул бесчувственный Тиран. – А мы с вами еще поработаем. Зачем мне ваш памятник? Пошли, что ли? Тут рядом…