Ты – настоящая

Примчалась, чтобы обнаружить на своем рабочем столе внушительных размеров стопку бумаг, которых, она могла поклясться, еще вчера здесь не было.

Шеф не сделал ей выговор за опоздание, но выразил надежду, что Мэгги просмотрит всю документацию по контрактам, заключенным в этом месяце, обзвонит клиентов из этого списка – «да-да, со второго по шестнадцатый номер» – и оформит «тот чертов контракт», то есть его аннулирование, с Джоном Катлером. До обеда.

Но по-настоящему несчастной или в лучшем случае не совсем здоровой. Мэгги почувствовала себя, когда в офисе раздался звонок и она услышала голос, от которого внутренне содрогнулась, потому что, хотя слышала его во второй раз в жизни, забыть не смогла:

– Здравствуйте, мисс Райт. Это Джон Катлер. Я думаю, произошло недоразумение. Я все еще нуждаюсь в услугах мисс Маклин.

– Да? – В голосе Мэгги отчетливо слышалась радость, смешанная с недоверием.

– Да, – подтвердил Катлер. – Ни о каком разрыве контракта не может быть и речи. Прошу вас довести это до сведения вашего руководства.

– Да, мистер Катлер. Я это сделаю. – Наверное, голосок Мэгги звучал немножко тоскливо: ей даже не хотелось думать о том, что скажет шеф, когда услышит про все это безумие…

…и всех этих ненормальных, которые сами не знают, чего хотят.

– Да, кстати, мне нужен адрес мисс Маклин.

– А… Сожалею, мистер Катлер, но мы не предоставляем такую информацию.

– Видите ли, мисс Райт, – Джон Катлер говорил так ласково и тихо, что в этом небезосновательно можно было усмотреть угрозу, – проблема в том, что я не могу дозвониться до мисс Маклин. А вопрос очень-очень срочный. Я понимаю, что личные сведения о ваших сотрудниках – это конфиденциальная информация, но это все так важно, что я могу приехать и лично спросить об этом вашего шефа!

Джон закончил свою тираду совсем уж на повышенных тонах.

Мэгги не составило особого труда прикинуть разницу в годовом доходе босса и Джона Катлера… и воображение услужливо, точнее подло, сразу же нарисовало ей живописную картину того, что с ней будет, если сюда явится Катлер и начнет орать на мистера Каппема.

– Да, мистер Катлер, – пискнула Мэгги, – записывайте…

Через двадцать пять секунд Мэгги уже дрожащими руками заваривала себе мятный чай и возмущенно делилась новостями с подругой, менеджером из рекламного отдела.

Джон нервно насвистывал только что придуманную веселенькую песенку. Он очень волновался. А еще его вполне ощутимо мучила совесть – за то, что так надавил на девочку-секретаршу.

Пошел дождь. Джон любил его. Легкий шум, частые капли на стекле, темная блестящая лента дороги впереди… Работающие стеклоочистители, конечно, нервируют немного, но в принципе – это мелочи.

Доехал, как показалось, быстро.

Здесь живет моя Виктория…

Джон остановился перед длинным семиэтажным домом желтого кирпича. Тихий двор, клумбы под окном, кое-где даже виднеются розы… Жасмин и жимолость.

Вдох-выдох.

Сейчас все решится.

Путь до подъезда – немыслимо труден. Джон чувствовал, что у него буквально изменилась походка. Час назад, когда он выехал из дому, он пребывал в твердой уверенности, что все будет хорошо. Что он поговорит с Викторией, попросит прощения, расскажет о том, как сильно любит ее, а она…

…Она покраснеет, посмотрит на меня счастливыми глазами и скажет, что тоже любит.

Сейчас же уверенность испарилась без следа. Джону казалось, что перед ним не просто стеклянная дверь подъезда, а дверь в будущее, и совсем, совсем неизвестно в какое: безоблачно-розовое или тусклое и пустое. Все зависит от одной-единственной женщины.

Черт, идиот я! Полный кретин!

Джон бросился обратно к машине.

Прийти к любимой женщине с объяснением – и не принести цветов!

Цветочный магазин, впрочем, обнаружился неподалеку. Джон не был уверен, что искренне рад этому. Отсрочка оказалась слишком короткой…

Через шестнадцать минут Джон стоял перед той же стеклянной дверью, сжимая в руках огромный букет.

Он выбрал орхидеи. Бело-розовые, очень нежные, крупные цветы с необычным тонким сладким ароматом.

Джон коснулся горячими пальцами холодного стекла, прочертил короткую дорожку.

Ну что же ты?!

Крепко ухватился за стальную вертикальную ручку, с силой толкнул дверь и оказался в прохладном полумраке холла. В голове шумело, нервы разве что не звенели. Джон запомнил только множество зеркал по стенам и какое-то большое растение в углу с разлапистыми кожистыми листьями.